Так и случилось. Ровно в двенадцать раздался сигнал домофона. Климов поздоровался приветливо, но выглядел настороженным и сразу поинтересовался, где Макс. Известие о том, что тот отправился в прокуратуру знакомиться с его делом, Дмитрия заметно обрадовало. Похоже, в прошлую встречу Макс достал его своими неудобными вопросами. Климов немного расслабился и с удовольствием согласился выпить со мной чаю.

– Ты выглядишь усталой, – сказал он, усаживаясь на угловой диван.

– До пяти утра читала роман Арзамасова, – пояснила я. – Похоже, он был очень талантливым. Жаль, что так мало успел.

Дмитрий хмуро посмотрел на меня:

– Мне тоже жаль. Но не я прервал его творческий полет. Признаюсь, в тот момент мне хотелось его убить, но кто-то меня опередил.

С этим вопросом всё было ясно, Климов его не убивал, но у меня к нашему клиенту имелись и другие вопросы. Меня смущало, что расчет хитроумного убийцы был основан на большом количестве допущений. Как-то слишком рискованно. Во-первых, Климов, несмотря на свою вспыльчивость, мог отложить выяснение отношений, по крайней мере, на несколько часов, так как тот ужин с будущим инвестором был очень важен для его бизнеса. Во-вторых, он ведь считал, что Ольга уехала в Сиверскую, так что мог ей позвонить и проверить. В-третьих, даже если бы он не усомнился в том, что у Ольги с Арзамасовым свидание, то почему решил, что оно происходило именно в его доме? Слишком уж неосторожно со стороны любовников. Ведь Дмитрий мог, вернувшись из ресторана, зайти к другу и застать у него свою жену.

Как можно мягче я обрисовала Дмитрию круг своих вопросов. Он зловеще усмехнулся и сквозь зубы процедил, что мы не там ищем – вместо того, чтобы изобличать преступника, пытаемся изобличить его и подвергаем сомнению все его высказывания. Похоже, бурный темперамент остался при нем, хотя он в какой-то мере и научился владеть собой. Я заверила, что это обычная следственная практика – опираться на проверенные факты, а не на чьи-то голословные утверждения. Затем пришлось сделать массу реверансов и дипломатических маневров, чтобы расположить его к откровенному разговору. И он всё рассказал.

В тот день он с утра уехал на работу и больше жену не видел. Они договорились, что она возьмет такси и к семи часам подъедет к ресторану. Однако около четырех Ольга прислала ему смс-ку, в которой сообщала, что мама плохо себя чувствует, и она поедет к ней в Сиверскую. Само собой, он взбесился, позвонил ей, накричал, даже чем-то угрожал. Но она осталась непреклонна. В половине шестого, находясь еще на работе, он опять ей позвонил, решив извиниться за грубость и все-таки настоять на своем. Она ответила, что уже в Сиверской и вернется на следующий день.

– Почему же ты поверил анонимному сообщению, в котором утверждалось, что она в доме Арзамасова?

– Во время разговора с ней я слышал бой часов, – тихо произнес он. – У Валентина в гостиной стояли большие старинные часы с боем, и каждые полчаса они отбивали один удар.

Именно этот удар он и услышал в половине шестого. Правда, в тот момент он зафиксировал его лишь краешком сознания, но, когда получил анонимное сообщение, сразу о нем вспомнил и сделал соответствующие выводы.

– А в твоем доме, в квартире или в доме матери Ольги таких часов не было? – спросила я.

– Нет.

Меня интересовало, где же на самом деле находилась Ольга в момент убийства. Оказывается, следователь позвонил ей ближе к ночи и вызвал в прокуратуру только на следующий день. Поскольку в доме матери в Сиверской не было стационарного телефона, общались по мобильнику. По словам Ольги, туда и обратно она добиралась на общественном транспорте.