Если Николас когда-то и желал получить это копье, то только потому, что оно предназначалось для Риана. Он был более свободен, когда лишь желал получить то, что ему не принадлежало.

От неудавшегося ритуала во рту остался горьковатый привкус пепла. Николасу хотелось как-то от него избавиться, высказать все словами, которые были бы понятны Таисии. Но она, такая переменчивая в своих силах, не могла понять молчаливое благословение Никса. Не могла хотя бы потому, что была из дома соперников.

Таисия никогда не использовала против Николаса то, о чем он ей рассказывал, но отец столько лет твердил ему о необходимости соблюдать осторожность, что это крепко засело у него в голове.

Фамильяры Николаса и Таисии всегда чувствовали друг друга, когда оказывались поблизости. Лукс отцепился от запястья Николаса, а тень-браслет на руке Таисии соскользнула ей на ладонь, превратившись в безликий шарик-тень. Лукс принялся летать вокруг Умбры, приглашая поиграть в догонялки.

– Идем отсюда, – шепнула Таисия.

Николас пошел за ней, их фамильяры полетели следом. Пока они брели по рощице, переступая через упавшие и еще не подобранные садовниками лимоны, шум празднества постепенно стихал позади.

Когда они отошли достаточно далеко, Таисия открытой ладонью толкнула Николаса к дереву.

Древко копья впилось в спину, Николас охнул.

– С твоим-то умением тихо подкрадываться – и такие грубые жесты, даже странно, – проворчал он. – Что скажут люди, если узнают, что у кого-то из Ластрайдеров отношения с кем-то из дома Киров?

Звонкий смех Таисии расслабляюще подействовал на Николаса. Он был горд, что ему удалось ее рассмешить.

В первый раз Николас услышал смех Таисии, когда она подкинула дымовую бомбу на вечеринку. Это была их первая встреча. Он в умывальной комнате пытался отмыть грязные пятна с рубахи, Таисия могла бросить его там, и все сочли бы виноватым его, но она схватила его за руку и увлекла за собой. Они бежали, она смеялась, ее черные, заколотые в узел на затылке волосы рассыпались, и ее смех наполнял Николаса светом.

– Скажут, девчонке повезло.

Таисия улыбнулась, Николас покраснел от смущения и все равно обнял ее за талию – это действительно было забавно. Его ладони скользили по черному крепу.

– Ты такая красивая, – успел пробормотать он до поцелуя.

Николас целовал Таисию сотни раз, тысячи раз и всегда ощущал это тепло.

Он сам происходил из рода бога света, но, когда он держал ее в объятиях, это было все равно как держать в руках нагретое солнцем покрывало. Ему хотелось расслабиться рядом с Таисией и впускать тепло в себя, пока не станет абсолютно ясно, что ни ему, ни ей больше никогда не будет холодно.

– Ох ты ж! – сказал знакомый голос. – Хотела немного побыть в одиночестве, и что я вижу?

Николас с Таисией быстро отступили друг от друга.

Анжелика, скрестив руки на груди, стояла под веткой с плодами лимона и в этот момент напоминала садовую скульптуру – бордовое платье, золотисто-коричневые нити в волосах и сигил дома Мардова под воротником, на котором были изображены все четыре элемента.

– Не могу поверить, что ты вышла в таком виде из дома, – заметила Таисия.

Анжелика сплюнула, а Николас вздохнул и сжал переносицу между большим и указательным пальцами.

– Прошу, только не сегодня…

Анжелика ткнула пальцем в сторону Таисии:

– Знаешь, Ластрайдер, если бы ты не была учтива со мной, я бы не задумываясь объявила всем, что застала тебя в пикантном положении.

– О, сейчас умру от страха, – невозмутимым тоном вставила Таисия.

Однако надо признать: если бы Анжелика воплотила в жизнь свою угрозу, это было бы настоящим скандалом и люди судачили бы об этом до конца года как минимум. Предполагалось, что дома сотрудничают, но не заключают союзов. То, что они происходили от рода монархов Ваеги и, стало быть, все могли претендовать на трон, естественно, не способствовало заключению каких бы то ни было союзов.