– Сию минуту!

И хозяйка взмахнула юбками, так и не опознав в нас с Фелом «сородичей». Впрочем, наши уши до такого родства пока не доросли…

Когда она удалилась на достаточное расстояние, мы дали волю смеху. А Милорада так мило улыбалась в ладошку, опасливо поглядывая на отца и тайно – на нас с братом.

Смотрел бы и смотрел, но Ахвик был прав – стоило быть начеку. Помимо нас в углу пила что-то горячительное немногословная парочка в плащах. Ничего, в случае чего нас больше. После гхара не справиться с какими-то оборванцами?

– Держите, – хозяйка довольно быстро поставила перед нами миски с… наверное, похлебкой.

– Суп из лопуха, камыша и еловой живицы, – с такой гордостью наш герольд батюшку на приемах не объявляет, – на продлит Солнце Ваши годы.

– А ну-ка, милая, – Ахвик поднялся во весь свой немалый рост, – бросай молоть чушь и неси нам нормальной еды.

Выпивохи из угла отставили кружки в стороны и вперились в нас, предвкушая представление.

– Но вы даже не попробовали… – большие глаза, подведенные углем, были готовы наполниться слезами.

– Не пробовали и не собираемся! – лапища егеря ударила по столу, – еще чего, подала какое-то зелье…

– Батюшка, – с другой стороны его локтя мягко коснулась Милорада.

– Нет, я не буду есть гхар знает что! Я прошел сквозь бурю, мой дом разнесли лесные твари, из каждой таверны гонят, а теперь еще и глумятся над честным человеком!

– Ну что вы, благородный господин! – в синих глазах хозяйки блеснуло искреннее сочувствие, – если Ваш дом и вправду… как Вы говорите… то можете оставаться, – она на секунду замялась, – с семьей сколько нужно. Платы не возьму.

Потемневшее лицо егеря несколько разгладилось.

– Благодарю за гостеприимство, но принеси нам что-нибудь съедобное. Что в твоем заведении есть?

– Вареники с хвоей, шанежки с крапивой и бархатцом…

– Съедобное! – голодный зверь внутри Ахвика снова поднял голову, – вот скажи, я похож на человека, который ест траву?

Шести футов в росте, он и правда производил впечатление того, кто питается, как минимум, гхарами. По одному в день.

– Тогда вам следовало остановиться в любой другой харчевне, – строго взглянула женщина, – но сами боги привели Вас ко мне, – морщинка между бровей тут же исчезла, и на ее лице появилось благостное выражение, – им угодно, чтобы ваш путь тоже озарился светом. А с богами не спорят. Так что угощайтесь и оставайтесь здесь, сколько вам угодно.

Ну хоть что-то было в этом положительное. И я, кажется, понял, почему здесь столько свободных комнат – озаряться светом деревенские не спешили.

Делать нечего, пришлось взять ложки и хлебнуть незнакомого варева – которое оказалось ожидаемо безвкусным, но я и вида не подал. Даже стал нахваливать, что для хозяйки было лучше золотой монеты.

– Скажите, милейшая, – я взял виверну за гребень, пока ушастая улыбалась, – нам надо найти одного человека.

– Кого же?

– Шамана местного. Который завесу поставил от метели колдовской, – говорить на местный манер я умел – ко двору приходили самые разные просители, порой из дальних провинций.

– Так он же… – глаза хозяйки расширились, – вы ведь пришлые и не знаете ничего? На Завесу все его силы ушли. Помер он…

Смертью храбрых. Плохая новость, что уж и говорить. Я надеялся, что он поможет Фелу восстановить контроль над силами – и свяжется с Селестаром по воде, а теперь придется положиться на волю богов и способности самого братца. Если мы здесь задержимся, и я не выпью лекарство… Лучше об этом не думать.

Меня не раз посещало ощущение, что я живу в долг. Вырываю у смерти по куску каждые две декады, обманываю судьбу.