Я даже не заметила, как подошла совсем близко, притягиваемая удивительным портретом. Опомнилась только, когда почувствовала руку на своем плече.

Обернулась, встретившись глазами с вновь пожелтевшими глазами ректора.

– Это… ваша родственница?

Он ухмыльнулся.

– Только родственников мне в моем кабинете и не хватало. Это Мариэтта Ордо – мифический персонаж Сокрытого Мира. Согласно легенде, она прошла за своим мужем всю дорогу от простой служанки до сильнейшей магессы, покроившей Олимп Мудрости.

И снова я не знала, с чего начинать спрашивать. Решила с простого.

– Магессы? Это еще что?

– Магесса – это смертная женщина, получившая магические способности в течение жизни, а не родившаяся с ними, как это происходит у всех остальных.

– А почему Мариэтта – мифический персонаж? Может, она существовала на самом деле? Откуда вы знаете, что всё это – миф?

Я не могла оторвать от картины глаз. Казалось, если присмотрюсь как следует, найду ответ на какой-то безумно важный вопрос, который сам по себе еще не сформировался. 

Ректор повернул меня к себе за плечо.    

– Потому что магесс не бывает, Никитина. В этом мире невозможно добавить себе новых способностей. Только усилить старые, как это произойдет в твоем случае, если перестанешь отвлекаться на всякую ерунду.

Я извернулась, снова вглядываясь в женщину и в серпантин за ее спиной.

– А может, она добилась этого не в нашем мире, а… в другом, куда смогла попасть… Что за дорога у нее за спиной? И зачем вы ее повесили, если она – всего лишь глупый миф?

Гордеев дернул меня к себе и нетерпеливо встряхнул.

– Затем, что это работа первого в Сокрытом Мире сюрреалиста, и очень важна для понимания искусствоведения нелюдей. Ты закончила облизывать мою картину? Можно показать тебе кое-что более важное?

Я нахмурилась.

– Я вроде как Видящая здесь, разве не так? И мне кажется, что Мэриэтта хочет, чтобы я рассмотрела ее поближе. Но, если вы будете отвлекать меня, как тогда возле машины… – осекшись, я поняла, что снова заливаюсь краской.

Ректор поднял бровь.

– Отвлекать тебя? Это как?

Я почувствовала, что начинаю злиться.

– А то вы не знаете! Лезть мне в мозги! Заставлять… ну… чувствовать себя… странно…

Секунду он молчал, потом расплылся в насмешливой улыбке.

– Всё еще думаешь, что это я делаю твои трусики мокрыми? Я вроде как уже объяснил, но могу еще раз. И надеюсь, это будет в последний раз, когда мы поднимаем эту тему. Так вот, Никитина, слушай внимательно, – он взял меня за плечи и проговорил, чеканя каждое слово. – Если бы я захотел воспользоваться ментальной магией, чтобы трахнуть тебя сегодня, ты бы уже скакала на моем члене и стекла бы выбивала воплями… 

Пощечина прилетела и хлестанула его по лицу раньше, чем я осознала, что это Я делаю. Это Я влепила Гордееву пощечину! Да еще такую, от которой голова его дернулась в сторону, глаза мгновенно стали красными как уголья, а лицо всё сплошь покрылось змеиным узором.

– Что ты себе позволяешь… – прошипел он, хватая меня рукой за горло. – Маленькая дрянь…

Глаза его сузились, потому вдруг резко расширились, вспыхнули, как два маленьких багровых солнца, и я почувствовала, что меня засасывает, затягивает на этот страшный, багровый свет… несет куда-то в водовороте огненных вспышек – всё быстрее и быстрее… скручивает, сворачивает в тугую, смертельную петлю, перекрывая дыхание и заставляя сердце выпрыгивать из грудной клетки…

– Черт, черт! – отпрянув, Гордеев, оперся рукой о стол. Закрыл второй рукой глаза и забормотал, пытаясь восстановить дыхание. – Спокойно, твою мать… Спокойно… 

Я тоже задыхалась, сложившись пополам и открывая рот, как рыба, вытащенная из воды.