– Думаю, что в данный момент он размышляет над этим самым тщательным образом и тоже готовится дать распоряжение своим людям. А люди у него – такие же специалисты, как и у тебя. Не хуже и не лучше.

– И что с того?

– Ну, как же, – покачал головой Сэм. – Это же понятно… Ты дашь распоряжение своим людям, Луис Верде – своим. И что в итоге? А в итоге твои люди убьют Луиса Верде, а его люди убьют тебя. А надо, чтобы остался кто-то из вас. Кто-то один. То есть или ты, или Луис Верде. Потому что при любом другом раскладе мы останемся в дураках. А мы очень этого не любим.

– Вы – это кто? – уточнил Паррандеро, хотя, собственно, и уточнять не было никакого смысла, потому что и так все было понятно.

– Мы! – жестко повторил Сэм.

И только теперь до Паррандеро начал доходить истинный смысл той игры, которую затеял Сэм, а точнее говоря, те, кто стоял за его спиной. Суть эта была очевидна и непритязательна – как в какой-нибудь рулетке или, скажем, на ипподроме. А еще точнее – как на ринге, где сошлись два претендента на чемпионство, и один из них должен выйти победителем, а другой – проиграть, никакого иного выбора не предполагалось. Ну а те, кто будет наблюдать за схваткой, делают ставки на того или иного игрока. Так и в этой игре, которую предлагал сейчас Сэм. С той лишь разницей, что проигравший на ринге боксер останется жив, а здесь цена проигрыша была иной, и означала она чью-то смерть, и никаких иных вариантов. Либо смерть Луиса Верде, либо смерть Паррандеро. И что самое главное – у Паррандеро не было возможности отказаться от поединка. Должно быть, и у Луиса Верде – тоже, но это сейчас Паррандеро не интересовало. Его волновала его собственная судьба…

– И как вы все это видите? – спросил он.

– Все очень просто, – легко и даже беззаботно ответил Сэм.

Эта легкость и беззаботность буквально-таки взбесили Паррандеро. Ему захотелось броситься на Сэма, вцепиться ему в горло, удушить его, а быть может, даже по-звериному загрызть… Кажется, Сэм понимал такое подспудное желание, а может быть, оно читалось на лице Паррандеро – как знать. Но он ничуть не испугался, так как понимал, что ничего этакого Паррандеро не сделает, его ярость – это бессильная ярость зверя, загнанного в клетку и не имеющего возможности из нее выбраться. Понимал это и Паррандеро, поэтому приглушил оскал на своем лице и глухо спросил:

– Ну и на кого же вы поставили? На меня? На Луиса Верде?

– Нам, по сути, все равно, – равнодушно пожал плечами Сэм. – Пускай победит сильнейший. И мы продолжим наши отношения с победителем. Вот и все.

– А ты лично на кого поставил? – спросил Паррандеро. – Ведь поставил же? Ты – человек азартный…

На это Сэм ничего не ответил, он сказал другое:

– Все должно произойти таким образом. Вы встречаетесь с Луисом Верде в каком-нибудь уединенном месте, скажем, где-нибудь в горах или на морском побережье подальше от пляжей и отелей. Сходитесь – один на один, никто из ваших головорезов не должен маячить у вас за спинами. У каждого из вас будет пистолет. Ну и еще, пожалуй, нож. Больше никакого оружия и никаких иных прочих хитростей и уловок. А дальше, я думаю, все понятно и без моих объяснений. Один из вас должен умереть, другой – остаться живым. Вот и все.

Паррандеро был человеком жестким и циничным, но даже его невольно поразили те циничность и жесткость, которые неприкрыто звучали сейчас в словах Сэма.

– Значит, мы с Луисом Верде будем играть в «стрелялки» и «догонялки», а вы – любоваться зрелищем? – спросил он.

– В какой-то мере – да, – все так же спокойно ответил Сэм. – Тебе это не нравится? Но ведь и ты до этого долгое время играл в такие игры. Стрелял, догонял, убегал… Так в чем же дело? Остался последний рывок. Что же тебя смущает? А, кажется, понимаю… Тебе не нравится, что сейчас этим делом ты должен заняться самолично? Не твои головорезы, а ты сам? Что ж поделать? Таковы условия. А почему они таковы, я тебе уже объяснял.