Со стены и потолка посыпалась пыль, и она с нутряным скрежетом подалась сначала назад, а потом влево. За стеной обнаружился уходящий вниз тоннель. Пол был обит железными листами, по стенам тянулись трубы и связки проводов, под потолком краснели вращающиеся мигалки.

Шаги послышались ближе и раздался басовой рев, сирены как по команде заверещали быстрее. Свет, проникающий в пещеру снаружи, померк и показался гигантский человеческий глаз, совершенно безумный, покрытый густой сетью лопнувших капилляров. Он что-то разглядел в пещере, и его обладатель заревел еще громче. Вслед за ревом в пещеру попыталась проникнуть великанская же рука, однако она была настолько велика что в пещеру влезли только кончики трех первых морщинистых пальцев с ороговелой кожей. Рев повторился еще раз и послышались гулкие удары со стороны входа, словно кто-то пытался ударами расширить проход.

Меня, или точку моего наблюдения, стало затягивать в тоннель, поворот влево, ступени с перилами из труб, мостик, перекинутый поверху огромной трубы, опять тоннель, окончившийся в просторной комнате. В центре комнаты была площадка метров шести, по форме напоминающая шестеренку, в центре которой было изображение перекрещенного молота и клещей. К тревожному красному мигающему освещению в пещере добавились вспыхнувшие по очереди яркие белые прожекторы. Платформа вздрогнула и пошла вниз, но вынесла меня не в подземелье к современным гномам, как я подсознательно ожидал, а в новую фазу сновидения…

…Я шел по коридору. Вернее, не я, а тот оператор, который снимал для меня это сновидение, или чьими глазами я его «сновидел». Коридор выглядел широким и высоким, чистым, если не сказать стерильным, по стилю оформления напоминал не то больничные переходы, не то внутренности какого-то высокотехнологического институт, того, в котором что-нибудь изучают, а не кого-нибудь обучают.

Освещение более чем приятное, нейтрально-белое, бестеневое, сами осветительные приборы имею высокотехнологичный дизайн, хайтек. По стенам тянутся рисованные или клееные полосы, на высоте приблизительно метра от пола, верхняя пошире, красного цвета, вторая поуже, синяя. В стенах имеются слегка утопленные раздвижные створчатые двери, по ним полосы подымаются вверх под углом сорок пять градусов и упираются в полоток, а сразу за дверью начинаются новые.

За мной идет кто-то еще, если судить по разнокалиберным шагам, то в количестве не менее трех человек. Оператор не разговаривает с ними и не оборачивается, поэтому установить точное количество спутников невозможно. Неожиданно ближайшая дверь отворяется, обнажая часть ярко-освещенной оранжевым светом комнаты, и из нее выходит высокий человек в строгом темно-сером костюме.

Лицо человека красиво, даже как-то неестественно красиво, не как в аниме, но тоже без изъянов и дефектов, строгой правильной мужественной формы. Глаза серые, разрез слегка заужен, сам взгляд строгий, но все-понимающий, как у учителя начальных классов. В кармане пиджака светлый платок, темносиний галстук, на левой руке электронные часы с довольно массивным браслетом-ремешком. Взгляд моего оператора непроизвольно переходит на собственное левое запястье – там пусто.

Человек улыбнулся и заговорил, язык мне не понятен, но внизу услужливо появились субтитры, по виду похожие на те, что появлялись при конфигурации боевого тела, на понятном языке.

– Приветствую, друзья! Как добрались? – он с чувством пожимает руки всем присутствующим.

– В штатном режиме, – отвечает оператор твердым уверенным голосом. – До Токио самолетом, оттуда скоростным поездом. У вас всё готово?