Тысяцкий решился и резким движением нанес удар в голову князя.

Князь не уворачивался. В любом другом случае этот удар стал бы для него смертельным. Но он просто поднял руку и остановил несущийся к лицу клинок своим запястьем. Мощнейший удар пробил крепкие наручи и застрял в кости князя. Но тот даже не поморщился. Он шагнул вперед схватил тысяцкого за горло, приподнял и одним движением кисти свернул ему шею.

Вытащив меч из своей руки, он кинул его рядом с телом тысяцкого, упавшего лицом в размытую дождем землю, и обернулся к толпе.

– Есть ли еще те, кто не признает во мне своего князя? – грозно крикнул он.

Кто- то из толпы первым упал на колени, а затем и все остальные присоединились к нему, склонив головы. Бориска с испугом смотрел на молодого и красивого князя, теперь похожего на мертвеца, и его недавнее восхищение и преданность сменялись совсем другим чувством.

Страхом.

СВИТОК ПЕРВЫЙ

Сто лет спустя…

– «Так началось великое правление князя Бреслава, подарившее спокойствие и порядок всем народам Темного княжества…» – восхищенно дочитал Ладо последние строки ветхой книги, захлопнул ее и провел пальцами по позолоченному корешку. – Записано Борисом Мудрым. Талантливый был писарь!

Он сидел за столом в своей маленькой комнате волховского терема, удерживая в правой ладони слабенькую Веду Огня. Его умений как раз хватало на то, чтобы читать в темноте, хотя в идеале это боевое заклинание предназначалось для выкашивания рядов противника адским пламенем.

Ладо так и не смог уснуть, волнуясь перед завтрашним днем, и решил дочитать книгу, которую стянул из волховской библиотеки. Этот сектор исторических книг был закрыт для Непосвященных, но интерес Ладо к запретным знаниям от этого только рос. Старый фолиант, испещренный руническими буквами, был скорее похож на личный дневник. В нем не было изображений, красочных изощренных буквиц в начале главы, поучений или похвал в адрес верховных жрецов, князей или бояр, которые профинансировали написание этой книги. Слишком уж дорогое это было удовольствие – ведь книги переписывались вручную и на одни лишь материалы требовалось целое состояние. На этот дневник ушло, наверное, не менее сотни телячьих шкур для выделки пергамента. А ведь каждый лист нужно было выдубить, высушить, убрать ворс и отбелить. А затем особо грамотный писарь с красивым почерком тщательно выводил по одной странице в день.

Так что автор, решивший потратить долгие годы на создание этой книги за свой счет, явно жаждал донести до потомков что- то ценное.

Ладо подпер рукой голову и задумался. Прочитанное не отпускало его. Что же случилось тогда с князем Бреславом? Как он победил во второй битве, совершив невозможное и перевернув историю? Все годы обучения волховству этот вопрос оставался запретным даже для обсуждения. Чрезмерно любопытных ждало исключение из учеников, а без завершения Школы нельзя было получить княжескую грамоту на волхование.

Но именно эта тайна и манила молодых людей, поскольку была единственным, что хоть как- то выбивалось из скучной и рутинной жизни Школы Волхвов.

Подъем засветло. Сбор в крытом капище и утреннее жертвоприношение петуха. Физические упражнения натощак – пробежка в еще дышащий ночным холодом лес, борьба друг с другом, игра в мяч, купание в ледяной реке. Главное орудие волхва – его воля и концентрация, а для этого нужно крепкое тело, готовность переносить боль и лишения. Затем небольшой завтрак, изучение Книги Солнца с обсуждениями особенно сложных отрывков.

И, наконец, волховство. Жаль только, что девять из десяти лет обучения это было похоже на попытки сходить в туалет, когда совсем не хочется. Бесконечное сидение в тишине среди таких же бедолаг, в напряженной концентрации на внутренних потоках энергии, собственных мыслях. В натужной попытке вызвать из воздуха хотя бы искру огня или каплю воды.