morosis (сущ.) – крайняя глупость

Рот казался набитым ватой. Прядь волос щекотала щеку. Я потянулась было почесаться, но замешательство затуманило разум, когда руки отказались двигаться.

Я с трудом открыла глаза, моргая из-за света, исходящего от телевизора в погруженной во тьму незнакомой спальне. Мое сердце забилось чаще, когда я увидела, что запястьями привязана к подлокотникам деревянного стула. Я дернула веревки, но тихий стон заставил меня перевести взгляд на стоявший на комоде телевизор. Я уставилась на сцену, разыгрывавшуюся у меня перед глазами, и к горлу подкатило отвращение.

Стон на экране исходил от меня, пока я сидела обнаженная на коленях Ронана и терлась о его руку.

Он записывал нас.

Видео было снято в моем гостиничном номере на камеру, которая могла находиться там все мое пребывание. Унижение скрутило живот, сжало сердце, словно выжатую тряпку, пока я наблюдала, как кончаю, содрогаясь, у него на коленях.

Затем видео начало проигрываться заново. Мне нравился Ронан.

Он был мне небезразличен.

А он всего лишь использовал меня.

Слезы затуманили взгляд, когда я отчаянно задергалась, пытаясь избавиться от веревок на запястьях. И замерла, когда тяжелое ощущение чужого присутствия подсказало, что я больше не одна.

Ронан стоял перед дверью, полоска света веером падала из коридора. Его глаза, ширина плеч, черное на черном дорогой одежды поглощали тени комнаты.

«Тьма – и больше ничего».

Я процитировала это в самом начале. Что-то внутри меня всегда знало.

– Ты лишь навредишь себе еще сильнее. Я научился вязать узлы в тюрьме.

Безразличие в его голосе просочилось в мои вены, заставив кровь застыть. Я напряглась, когда он шагнул ближе. Его взгляд метнулся к экрану, чтобы увидеть, как я извиваюсь у него на коленях.

– Видео, как ты скачешь на моем члене, было бы лучше, но, несмотря ни на что, ты устроила замечательное представление, котенок.

Это был не тот человек, с которым я познакомилась на прошлой неделе. Теперь я поняла, что тот «щедрый» мужчина был всего лишь маской. Только больной мог касаться, ласкать меня, зная, что я – всего лишь пешка в какой-то извращенной игре. Как я была слепа. Глупая, наивная девочка, попавшая в объятия монстра.

Я вздрогнула, когда мои мышцы напряглись, все еще чувствуя острую боль от укола в шею.

– Что ты мне вколол? – выдохнула я, мой голос дрогнул.

Он прислонился к комоду и скрестил руки на груди, его плечи почти заслонили весь свет от телевизора. Только вчера его сила и габариты казались мне привлекательными. Теперь они приводили меня в ужас.

– Эторфин.

Звучало знакомо, и я вспомнила, где о нем слышала – в сериале «Декстер». Главный герой использовал эторфин, чтобы вырубать своих жертв, прежде чем пытать их. Образы пил и оторванных конечностей заставили все волоски на теле встать дыбом, особенно после воспоминаний о том, как Ронан, не моргнув глазом, отрезал человеку палец.

Если у него было безумное желание искалечить меня, то зачем он нас снимал? А если он работал на торговцев секс-рабами, то зачем так долго поил меня вином и кормил? У него была масса возможностей похитить меня, включая первую ночь, когда я спала в его кабинете.

Все это казалось бессмысленным, и неизвестность леденила меня.

– Что тебе от меня нужно? – спросила я.

– Такой сложный вопрос, – сказал он, глядя на что-то маленькое, что он крутил между пальцев. Я знала, что это – моя серьга в форме сердца. – Как ты думаешь, чего я от тебя хочу?

Я уставилась на него, мой пульс участился от неуверенности.

– Ты и правда понятия не имеешь, – протянул он, взгляд его светился весельем. – Очевидно, сейчас американки не так умны, как раньше.