Зато он проверил кинжал на мертвеце. Оживший труп лишь шелохнулся, пробитый насквозь. На символы ему было наплевать. Подобное оружие могло воздействовать только на астральных паразитов, но не на мертвецов. Неуязвимость мертвецов перед этим символом – очень добрая весть. Эта неуязвимость означает, что Святой Престол не сможет с лёгкостью убивать мертвецов, всего лишь снабдив своих рыцарей мечами с символами.

Однако могли существовать иные символы, которые способны уничтожать «поднятых». И эта мысль не давала Камилу никакого покоя. Он так и не нашёл в хрониках приёмы, которыми владели рыцари Святого Престола в борьбе с некромантами, вампирами и прочей нечистью Изнанки.

На прогулке по зимнему саду Камил повстречал Грега, закончившего очередную тренировку дружины. Постепенно он осваивался. Бойцы воспринимали его всё серьёзней, особенно когда познакомились с его силищей.

Друзья обсудили исчезновение Ишуаса. Странные вещи происходили в Башнях Знания. Однако более никаких деталей Грег припомнить не смог. Всё, что ему удалось узнать он сообщил в письме.

Что за Собакоголовый? Он убил Ишуаса? На месте нашли следы крови, однако, тела не обнаружили. Ишуас провёл некий древний ритуал? Об этом свидетельствовало и странное свечение в его окне. Псоглавец скрылся в темноте, бросив пергаменты, исчерченные символами.

– Он говорил, что сначала появилась математика, – вспоминал Грег свои старые разговоры с другом. – А уж затем – её открыли люди. Что эта наука существует вне нашего разума! Вздор.

– Возможно в этом есть доля правды, – задумался Камил. Хоть он и не был силён в математике, однако видел, что любой ритуал Изнанки упирается в эту науку. И что сами пространства Изнанки – фрактальны, самоподобны до бесконечности – в этом и заключался их ужас, кошмар. А учение о фракталах ещё молодо. Этот раздел математики открыт недавно, по крайней мере, со слов монахов в Башнях Знания. И кто знает истинного первооткрывателя этих структур? Фракталами занимаются только самые седые монахи, приближённые ректора Аппия. Поспособствовал ли этому открытию чей-то контакт с Изнанкой?

– В чём же тут доля правды? – спросил Грег.

– В древности за океаном существовал культ, адепты которого поклонялись числам, – вспомнил Камил о вычитанном в хрониках. – Они считали, что всё в природе подчиняется числам. Музыка. Цвета. Размеры. И даже то, что мы ходим по земле, а не порхаем в воздухе… Они видели в цифрах – божественное.

– Ишуас говорил то же самое, – хмыкнул Грег. – Не зря вы с ним были неразлучны. А по мне так всё это сильно притянуто. Числа – всего лишь числа. Они ничего не значат.

– Кто знает, – пожал плечами Камил. – Создатель этого культа был великим математиком и мудрейшим эллинским философом. Это он изобрёл теорему треугольников и таблицу умножения.

А ещё он общался с магами и знал о переселении душ после смерти, подумал Камил, но в слух говорить об этом уже не стал.

– Никогда не любил таблицу Пифагора, – сказал Дылда и на том их разговоры о высоком закончились, сведясь к беседам о войнах и подготовке к ним. Всё-таки не зря его прозвали «Дылдой».

Так вот что, наверное, чувствовал Ишуас, когда общался с Камилом!

Грега вовсе интересовал только двуручный топор, воинская слава и маленькая дочка Агния. Камил посвятит Грега в свои занятия Изнанкой позже. Тот не был готов к подобным материям…

Жанна снова постучалась в дверь опочивальни одним из вечеров. Возмущалась, что Камил ведёт себя неподобающим для мужчины образом. Тот пропустил её нытьё мимо ушей и, осознав какую же игру хочет вести девица, грубо приказал ей встать на колени. А когда та потеряла дар речи от подобной наглости и возмутилась ещё сильнее – схватил её за длинные светлые волосы, затащил в опочивальню и захлопнул дверь.