От осознания последствий своего побега, горестно взвыла и ушла с головой под воду. Никогда не испытывала себя настолько противоречиво. Казалось бы, вот она моя свобода, я вырвалась из-под опеки отца и должна радоваться, даже планы имеются на ближайшее будущее. Одновременно душой всё равно из-за беспокойства тянет обратно, хотя я прекрасно понимаю, что собственными силами мне туда не попасть. Резерв итак не в восторге от моих затрат энергии за последние сутки и обещает ещё показать последствия моей самонадеянности в ближайшем будущем. Странно, что до сих пор мне не стало плохо и я не валяюсь на полу, свернувшись в три погибели и отплёвываясь чёрной кровью.

Я потеряла счёт времени, привыкнув к своей особенности находиться под водой лишь изредка вдыхая. Сейчас я могла дышать, хотя голова почти полностью была погружена. И ничего не предвещало беды, пока меня на схватили за плечи и резко не вытащили на поверхность. От столь резкой смены обстановки и неожиданности умудрилась нахлебаться воды и закашлялась, после чего недовольно уставилась на рыжеволосую девушку, всматривающуюся в моё лицо.

— Чего это ты топиться вздумала? — мрачно спрашивает, всё также крепко удерживая меня. — Молодая ещё и проблемы сущий пустяк. Так что за глупости творишь?! — под конец её голос сорвался на грозное шипение, а лицо ощерилось, делая её подобной хищнику.

— Сдурела что ли? — прокаркала, как только откашлялась. — Не собиралась я топиться, особенно когда в комнате имеются свидетели!

Меня подозрительно осмотрели, после чего швырнули в меня полотенцем, подозрительно нежно так кинули, если сие действие вообще можно так описать. Девица нисколько не сомневалась, что я не позволю сухой ткани намокнуть рядом с собой. Оно не прилетело бы мне в лицо, а упало бы на бортик и дальше бы от меня зависело соскользнёт или нет.

— Тогда что это сейчас было? — скрестив руки на груди и убедившись, что никаких сюрпризов от меня больше последует, требует немедленного ответа.

— Я не обязана отвечать, — осторожно вылезая и обкручиваясь полотенцем, холодно отвечаю, но мне перегораживают дорогу с довольной ухмылкой.

— Может и не обязана, но я всегда могу узнать то, что хочу, даже если это очень болезненный опыт для жертвы. Что-то мне подсказывает, что ты не хотела бы почувствовать всю прелесть моих отдельных способностей. Меня сильно заинтересовал твой страх ещё тогда, на улице, и то, какая аура исходит от твоего страха, мне не нравится, так что, дорогая моя, тебе придётся рассказать мне всё, как есть. Добровольно или принудительно – уже тебе решать.

— Это незаконно, да и вообще, — прищуриваю глаза. — Ты и сама мне о себе ничего не рассказала. Более того, прикрываешься мороком, а после сцены на улице можно подумать, вдруг действительно какая воровка и сейчас чего-то хочешь получить от меня. Почему я должна тебе доверять и что-то рассказывать, особенно, если это личное? Так что-либо не доставляешь проблем и остаёшься, либо убираешься их моей оплаченной комнаты! Если по твоей милости меня выгонят, не беда, найду другое место.

После моей пылкой речи у хвостатой скептически приподнялась бровь, будто я сказала что-то совершенно нелогичное и стоящее под большим сомнением. Не дожидаясь её ответа, обошла по дуге и отправилась в комнату, не забыв прихватить сменную одежду. Ринтель за мной не последовала, а воспользовалась свободным временем. Переоделась, после чего с удивление отметила стоящий на столике нетронутый ужин, удерживаемый заклинанием, не выпускающим тепло.

3. Глава 3

Вечером хвостатая так и не вышла из ванной и решила проверить, что с ней случилось. Какого же было моё удивление, когда её там не обнаружилось, но придавать значения таинственному исчезновению рыжеволосой не стала. В конце концов она существо с задатками магии и способное за себя постоять, пусть и со странностями в поведении. Её допытливость мне крайне не понравилась, вызвала неслабое раздражение, так что я даже ужином не смогла нормально насладиться, банально не почувствовав вкуса.