Самое мое первое яркое воспоминание – это встреча с Лоралин. Несчастная, подвергшаяся жестокому грабежу, в результате которого погибли ее сопровождающие и прислуга, странствующая аристократка. Испуганная и божественно прекрасная для меня. И пусть много позже я узнал, что никакого нападения не было. Она просто решила, что пора полностью поменять жизнь и окружение, пока ее неувядающая молодость и красота не стали казаться странными. Но к тому времени я уже был ею обращен, без памяти любил, сам сделал бы все что угодно и не мог осуждать за случайные жертвы. То была суровая необходимость ради выживания вампира, а человеческая жизнь в те времена ценилась куда меньше, чем сейчас. Хотя о чем это я? Она и ныне ничто, особенно для мира нечисти. Главное, чтобы все было шито-крыто и не привлекало ненужного внимания.

Незнакомка на кровати шевельнулась, и я подался к ней, изучая состояние. Заодно в какой уже по счету раз силясь найти отличие от моей погибшей любви. Бесполезно. Пока она оставалась вот такой недвижимой, безмятежно спящей и молчаливой, не было ни единой зацепки, что помогла бы мне отринуть наваждение. Зато в сознании она однозначно отличалась. Даже тот самый жест – стыдливо прикрыться хоть как-то от моего наглого разглядывая руками – был абсолютно не свойственен Лори. Никакого смущения, ни притворного, ни настоящего, никогда. Она обожала возбуждать, привлекать жадные вожделеющие взгляды, купалась в похоти, кажется, никогда этим не пресыщаясь. Обстоятельство, стоившее мне множества ревностных терзаний и боли, но не умалявшего любви. Ведь наши правила были честными, однозначными и неизменными изначально: я – тот, кто существует для нее во всех смыслах, а не иначе. Я ее творение, птенец, избранный из сотен и сотен страстно желающих любовник, защитник, кормилец, а она – источник моих бесконечных наслаждений, та, что одарила тем, за что мне ей вовек не отплатить. Никогда мне это не казалось несправедливым… почти никогда. Ведь я был девятнадцатилетним дворовым мальчишкой, никем, прислугой, единственным достоинством которого была смазливая внешность, а она… она выбрала меня и возвысила.

Не-Лори снова шевельнулась, совсем чуть-чуть, но все же напоминая мне о том, что день промелькнул незаметно и через какие-то несколько часов она проснется и будет снова зверски голодна. Вот это состояние лютого голода я уже прекрасно помнил. Ведь то были восхитительнейшие моменты, которые не повторялись никогда больше. Вампир мужского пола пьет из обратившей его женщины лишь пока происходит сам процесс обращения до завершения, совсем не мгновенный и даже не быстрый, в отличие от глупых выдумок в романах.

Наскоро проверил действие охранных и запирающих заклятий на всех окнах и дверях, и не только тех, что ведут наружу. Беспечным людям невдомек, что каждый оконный и дверной проем подобен заготовке портала для тех, кто владеет искусством открывать их. И кое-кому не нужно никаких легендарных первых приглашений войти. Личных трений с нечистью подобного толка у меня еще не происходило, но кто сказал, что некто, кому я перешел дорогу, не наймет-призовет-принудит их, дабы устроить мне «сюрприз». Так что сразу же после заселения я не пожалел ой какую немалую сумму плюс еще и несколько «особенных» услуг для одного очень сильного мага, чтобы превратить свое новое городское прибежище в настоящую нерушимую крепость, пусть внешне об этом ни за что было не догадаться.

Выйдя на балкон, несколько секунд смотрел вниз на город в рано сгущающихся весенних сумерках, а потом перенесся на один хорошо известный мне пустырь позади большого приземистого здания, обнесенного совсем неспроста очень высоким забором. Нарочно не скрывая себя никаким мороком, постоял там неподвижно минут пять, вполне, на мой взгляд, достаточные для того, чтобы меня не только увидели, но и хорошенько рассмотрели. Для большей ясности я, еще когда пошел по направлению ко входу в бывший производственный корпус, переоборудованный теперь в весьма особенный и, к моему сожалению, все более популярный клуб, демонстративно вытащил из нагрудных ножен единственный прихваченный с собой кинжал. Высоко поднял обе руки, показывая тем, кто уже встречал меня, что не кровавую бойню пришел устроить. Мне просто нужно быстро «заправиться» кровью и вернуться обратно.