Картину полного душевного хаоса довершил демон Лжи, внезапно вклинившийся в его переживания и размышления.

«Не мое! Не мое! – принялся надрываться демон. – Не мое!»

«Заткнись! Тебя только не хватало!» – отрезал Гидеон.

– Так почему ты их не убила? – продолжил он разговор.

Спутница пожала обманчиво хрупкими плечами.

– Они пришли, чтобы навредить нам. Оставь я их в живых, они бы рано или поздно вернулись. И не одни, а с приятелями.

Ее слова прозвучали здраво, но было в них и что-то такое, отчего желудок Гидеона болезненно сжался. Убежденность, с какой она говорила, не оставляла сомнений: однажды с ней такое уже происходило. Кто-то желал ей смерти, но она пощадила его, и позже этот кто-то вернулся, причем с подкреплением, и сделал ей больно. «Ее изнасиловали? – спрашивал себя мужчина. – Избили?» Гидеон с такой силой стиснул руль, что побелели костяшки пальцев. Если бы, когда его выставили с небес, он вернулся за ней, как обещал, ничего этого, скорее всего, не случилось. Чувство вины обернулось раковой опухолью, разъедающей его внутренности. Гидеон открыл было рот, чтобы расспросить Скарлет, но осекся. Она не станет с ним откровенничать. «Ладно… потом спрошу, – решил он. – Когда мы окажемся в одной постели. Виноват я перед ней или нет, но от своего плана соблазнения ни за что не откажусь». От него ведь не укрылось, как она смотрела на него в отеле. Нет сомнений: если бы он поцеловал ее тогда, она бы ответила на поцелуй со всей страстью, на какую способна. При воспоминании об этом воина вновь охватило желание.

– Почему ты молчишь? – спросила Скарлет. – Или уже забыл, о чем мы только что говорили?

«Ну вот, опять она начинает! – возмутился Гидеон. – Я, между прочим, стараюсь изо всех сил… Я не виноват, что лишился памяти! Кстати, о памяти. Надо будет спросить об этом Кроноса».

– Крон! – снова закричал он.

Скарлет рванула руку и принялась высаживать дверь с утроенной силой.

– Я же сказала: не желаю его видеть! Я же говорила…

Окончания фразы Гидеон не услышал. Руль, светофоры, пустынная улица, освещенная неверным светом фонарей, – все это в одночасье исчезло, уступив место пушистым белым облакам, простиравшимся насколько хватало глаз. Наручников не было, Скарлет тоже. Стараясь сдержать нарастающий ужас, Гидеон начал судорожно озираться в поисках спутницы, но, кроме облаков, ничего и никого так и не увидел.

– Скар! – крикнул он во всю мощь легких.

Сердце бешено колотилось о ребра. «Где же она? – спрашивал себя воин. – Где? Я должен…»

– Успокойся, Ложь. Для твоей женщины на земле время замерло.

Резко обернувшись на голос, Гидеон уперся взглядом в Верховного бога титанов и едва не раскрыл рот от удивления. При каждой новой встрече Кронос выглядел чуть моложе, но это уже был явный перебор. Серебро в волосах Кроноса уступило место медово-русым и золотистым оттенкам. Старческие морщины разгладились, и теперь небесный владыка мог похвастаться свежей упругой кожей, бронзовой от загара. Сильное, молодое тело царя утопало в складках белоснежной, как сами облака, туники, и только жилистые, испещренные шрамами голени, обвитые ремешками сандалий, выдавали в нем старого, много чего на своем веку повидавшего воина. От Кроноса исходили незримые волны могущества, которые Гидеон ощущал на физическом уровне. Когда до него докатывался очередной энергетический вал, приходилось напрягать силы, чтобы удержаться на ногах.

– Зачем ты призвал меня? – спросил царь.

– И в конце концов, – заговорил Гидеон, имея в виду, что сначала хочет сказать богу кое-что другое, – я не хочу, чтобы ты поклялся, что сказал неправду о земном времени.