В лесу царила тишина, которую нарушал лишь плеск ручья. Обычно этот звук заставлял Эми трястись от ужаса, однако присутствие Широ усмиряло ее страх перед водой. Свет кицунэби плясал на его лице, отбрасывая неуловимые тени. Эми не привыкла видеть Широ столь безмолвным.

– Прости, – заговорила она снова. – Я не хотела на тебя давить. Жить и ничего не помнить наверняка очень тяжело.

– Дело не в том, что я совсем ничего не помню. – Широ подобрал лежавший на снегу алый кленовый лист и покрутил, держа за стебелек. – А в том, что мои воспоминания, если они появляются, лишены смысла.

– О чем ты?

– Эти воспоминания… они обрывочны. Лица, голоса, фразы, места, в которых я точно был, но теперь не узнаю. В них нет никакой связи. Даже с тем, что я знаю теперь. – Широ смял лист в ладони. – А без связи они бесполезны.

– Но ты хоть что-то уже вспомнил. – Эми указала на парящий перед ней кицунэби. – Например, как использовать свои чары.

Широ покосился на огненный шар.

– Я назвал бы это чутьем, а не воспоминаниями. Само приходит на ум, если вдруг надо.

Эми со вздохом согнула ноги и, обхватив их руками, уткнулась в колени подбородком.

– Вот бы Аматэрасу нам как-нибудь помогла… найти бы способ с ней поговорить.

– Не знаю, как ты, – пробормотал Широ, продолжая смотреть, как вода бежит по темным камням, – но я не очень-то хочу, чтобы она вновь захватила твое тело.

Эми удивленно взглянула на кицунэ, однако его профиль остался непроницаемым.

– Даже если она сможет подсказать, где нам искать куницуками?

– Думаешь, ты переживешь подобное второй раз? – Широ повернулся, и от его серьезного, печального взгляда у Эми перехватило дыхание. – Ты в считаные минуты стала совсем другой. Глаза, голос, даже запах… все изменилось.

– П… правда?

– Затем глаза и голос стали прежними, а вот запах…

Эми встревоженно заморгала.

– А что с ним?

Широ склонил голову к плечу и принюхался.

– Ты по-прежнему немного пахнешь как она… как ками. Теперь ни один ёкай не поверит, что ты простая мико.

Ладонь Эми сама собой медленно поднялась к груди и сжала кимоно. Там, где под тканью скрывалась метка камигакари, темный символ, подтверждающий ее связь с Аматэрасу. Она появилась, когда Эми было всего восемь, и на протяжении дальнейших лет Аматэрасу по капле наполняла ее своей ки – жизненной силой и источником магии. Стала ли эта связь крепче? Или же явление Аматэрасу оставило в ее теле и душе след амацуками? Вдруг она уже начала проникать в разум своей камигакари, изменять его? Уничтожать?..

– Думаю… думаю, это все равно неизбежно, – произнесла Эми, силясь унять вспышку тревоги. Пять недель. До того, как Аматэрасу отнимет у нее жизнь, есть еще пять недель.

Она глянула на Широ и, прежде чем он опять отвернулся к воде, успела увидеть, как у него в глазах вспыхнуло непонятное ей сильное чувство. Эми растерянно моргнула. Неужели она его чем-то разозлила? После нападения Изанами он стал вести себя еще более непредсказуемо, нежели обычно. Эми отчаянно хотела хоть как-то ослабить тяжесть утерянных воспоминаний и вернуть его лукавую, дразнящую улыбку.

– А вдруг Аматэрасу сумеет помочь нам не напрямую… – произнесла Эми, расправив плечи. – Как насчет обряда весеннего благословения?

– Чего?

– Это обряд обновления, – пояснила она, ощутив, как где-то внутри разгорелась искорка надежды. – Мико исполняют его для больных людей и для прихожан, желающих начать что-нибудь с чистого листа или восстановить силы. Вдруг он поможет тебе вернуть воспоминания.

– Все эти обряды почти не имеют силы, – отозвался Широ с сомнением на лице. – А даже если имеют, то вряд ли обряд ками сработает на ёкае.