– Если за паспÓрт пришол, там на стол лежит анкета, заполняй его два раза адинакови, принэси суда.

Мы с Меркой не дуры и сразу понимаем – надо в коридоре заполнить анкеты по два раза, согласно предложенному образцу и передать их женщине с оранжевой помадой.

Как начальница паспортного стола ухитряется смотреть непонятно на кого, на меня, или на Мери? Долго училась, наверное…

– Одну и ту же анкету заполнить два раза? То есть в двух экземплярах? – Подруга всё же решила уточнить некоторые аспекты.

– Да! Потом суда идёшь. Один бумага мне, один бумага тебе.

Мы выходим в коридор. Мерка садится заполнять бумажки, я внимательно всматриваюсь в портреты за стеклом и играю сама с собой в игру «найди три отличия». Проигрываю, конечно.

Мы снова стучим в тяжёлую дверь.

– Можно?

– Иды!

Из окна паспортного стола видна улица, жёлтый «воронок» с голубой полоской с надписью «МИЛИЦИЯ». Около него стоят и курят милиционеры. Один весело рассказывает, все смеются. Как хорошо всё-таки там, на улице, по ту сторону железных решёток.

– Давай! – Раствор перманганата калия не встаёт из-за стола, он немного приподнимается и протягивает руку, – фото иест?

Серая в углу за писчей машинкой стучит по клавишам ещё сильнее, будто мстит кому то.

Паспортистка берёт фотографии, не отрывая глаз от заполненных анкет. Перечитывает, снимает очки, перечитывает ещё раз, откладывает листки в сторону. Тётенька смотрит на нас с удивлением и жалостью, словно только что узнала о какой-то тяжёлой и неизлечимой болезни, внезапно поразившей нас с Мери.

– Дэвачка! Как тебе зовут? Да. Харашо. Здес написана «МЭРИ». Мери, скажи меня: што пишут здэс, пятый графа? Здес пишут «на-ци-нал-наст!». А ви что писал? Ви писал заместо «нацоналнаст» – «гре-чан-ка»! Где «гречанка» – нацаналнаст, дарагой!? Где СССР гречанка?! Гдэ Грузиу «гре-чан-ка»? Ми здес пятнасат саветских республика – Расия, Армения, Азербаджани. Нацаналнаст эта руски, грузин, армян. Здес, дарагой, никакой «гречака» ниет! Пиши здес – «руски».

Она что – неграмотная?! При чём тут «пятнадцать братских республик»!?

Смотрю то на тётку, то на Мери и начинаю понимать, что тётку выдали замуж в город с хутора Большие Кукареки. Из деревни её вывезли, а вот деревню из неё – не смогли. Она для простоты общения предлагает поменять национальность? Или для чего другого?

Мерка стоит в полном ступоре, выпучив глаза.

– Тётенька! Какой «руски»!? – впервые в жизни включаю мозги быстрее Мери. Это не называется «плохо себя вести», это называется «поиском истины», – есть греки! – Неожиданно даже для самой себя ору я, – греки есть… и чтоб вы знали, – стараюсь перейти на более миролюбивый тон, – греческие поселения появились здесь, на территории Грузии ещё в восьмом веке до нашей эры!

Теперь все смотрят на меня. Даже тощая в углу перестала стучать и руки её зависли в воздухе.

– Харашо! – Кровавые колокольчики или васильки, что там на ней одето, не очень сердятся. Выдержав паузу в тридцать секунд, руки в золоте, подколов фотографии Мери к стопочке бумаг, перекладывают их в папку с другими документами. Мери протягивают несколько листков дубликата.

– Через десат дней после перерив, вечером иди здэс.

Мы сразу понимаем: мадам предлагает нам прийти ровно через десять дней после обеденного перерыва во второй половине дня, желательно к вечеру.

– Спасибо. До свиданья.

Ох, наконец, это всё закончилось. Не-е, я второй раз сюда не приду, пусть паспорт Мерка сама получает.

– Дита…

Ой, что это с ней?! Голос Мери хриплый и тихий.

– Дита… смотри, что она мне в графе национальность написала… «гречанка от восьмой век до нашем эры»