В морозных клубах прояснилось, что-то хрупнуло, хрюкнуло – и в обрамлении ледяных краев появилось изображение отвратной рожи с пятачком. Сведя маленькие поросячьи глазки к переносице, рожа усердно орудовала в ноздре длинным кривым пальцем.

– У, – злобно сказал водяной. – Однако настройки сбились… – и ткнул в рожу веткой.

Та сморщилась, закатила глазки и оглушительно чихнула. Экран отъехал вдаль, словно его отнесло ветром, и явил взорам огромный замшелый валун, высящийся над верхушками сосен. Именно у подножия валуна вышеозначенная рожа и проводила манипуляции со своим пятачком. Картина отодвинулась еще дальше, и появилась огромная поляна размерами с футбольное поле, на которой живописно были разбросаны шалаши, палатки и прочие временные сооружения, предназначенные для проживания разнообразных существ, стайками прогуливающихся по поляне. Отличались друг от друга эти существа настолько, что чувствительному Лехе снова поплохело.

–А-ва-ва… – произнес он, указывая дрожащим пальцем на обросшую шерстью фигуру, до боли напоминающую йети из «Веселой берлоги».

– Нежный какой… – буркнул Никитич и выплеснул в открытый рот оставного скинхеда добрую половину чаши с самогоном.

Леха, впав в оцепенение, даже не закашлялся.

– Не знаю, почему вы называете его «Авава», – деликатно кашлянул водяной, – Но сам он себя называет Ойку, когда…

Хлоп! Леха медленно осел на заботливые руки Никитича.

–…В речь входит, – автоматически продолжил водяной, изумленно глядя на осоловевшего Леху. – Никак друга углядел сердечного?

– Сердечного… – пропыхтел Никитич. – Ажно до инфаркту…

– Ничего, он у нас крепкий, – наконец, вмешался Митромир. – А скажите, уважаемый, где тут сам переход?

– Да вот же, – ткнул веткой водяной в валун. – Увалом называемый и есть. Во время назначенное открывается в нем путь, который и ведет, как сказывают, в другие земли. Какие – не ведаю, сам не хаживал. А поле то – Увалова поляна.

– А что это за народ на ней толпится?

– Дак разный народ. Кто в те земли собрался, а кто так промышляет… Оно, вишь, докеле Увал откроется, надобно переждать, подкормиться, переночевать… Потому и торговлишкой народ там пробавляется…

– А также различными бытовыми услугами, – встрял, наконец, бдительный овинник, горя желанием показать свою осведомленность.

– И сколько времени это ожидание продолжается? – подозрительно спросила Весняна. – Оно ж мужики перепьются, а если еще бытовые услуги…

– Самого высшего качества! – с готовностью ответствовал овинник. – Како положено на Руси.

– Банька с женским персоналом, игрища на кулачках, а такожде медов невозбранное количество, – сладко зажмурился водяной.

– Да?! – встали в охотничью стойку Антон, Леха и Никитич, даже Митромир прицелился взглядом в экран, а Хухрик взволнованно зашелестел ручками-ветками.

– Тьфу, – плюнула домовена. – Все вы одним дегтем мазаны, хоть лешаки, хоть просветленные.

Сверкнуло… и через минуту под дружные вопли всей компании Весняна сердито стирала потеки дегтя с физиономий Вована и Анта с помощью заколдованной на скорую руку еловой лапы.

– Буйное, однако же, у вас товарищество, – констатировал водяной, наблюдая за этой воспитательной процедурой. – А путей до того валуна всего малость, дня три.

– Опять пешком по буреломам… И без пива! – ожил Леха.

– Хтой-то нам снегоходы какие-то обещал, – припомнил ехидно Никитич, адресуясь Митромиру. – В Питер-граде еще, однако. А мы тут пехом по сугробам…

– А кто-то обещал машину с мигалкой и сопровождение эскорта, – маг оперативно переслал мяч Вовану. – И сучок Мокрохвоста не работал. Где мигалка, эскорт и связь, а?