Я помню переломный момент, когда я вернулась домой и просто разревелась от своего бессилия, которое сама и выбирала. Но тогда мне не хватало осознанности увидеть это. Это была весна и праздник 8 марта. Было красивое мероприятие, где было много цветов, вкусной еды, дорогое игристое и успешные красивые люди, я тоже там была. На этот красивый весенний праздник пришли мама с дочкой, девочка была ровесница моей дочки. Они были так счастливы, потому что они были вместе. Я помню какие чувства у меня поднялись: отчаяние от того, что я совсем не вижу, как растет мой ребенок. Вместо этого я работала.

Тогда я точно, поняла какую плату я плачу за свою красивую работу. Поняла, но не поменяла. Но мир точен, он всегда покажет, где ваш «провал». И примерно через полгода я забеременела во второй раз. Беременность не была запланирована, ребенок сам пришел. Моему счастью не было предела, я очень радовалась. В том числе и потому, что я уйду с работы и буду со своей семьей. Жесточайший дисбаланс в этом я не осознавала. Не дождавшись первого узи, я записалась внепланово заранее. Мне очень хотелось увидеть моего маленького «спасателя». Я помню эти глаза врача, в которых очень явно было написано, что что-то не так.

Следующее мое и ее молчание, и тут врач говорит:

– Нет сердцебиения.

У меня мир рухнул. Я себя не помню в тот момент. Мой ребенок дожил только до 10 недель внутри меня. Видимо, слишком много на него было возложено задач.

Следующие осознания начали приходить уже в больнице, когда я лежала после операции. Мои осознания выглядят как самомазохизм, потому что я лежала в палате с крашеными в некрасивый желто-коричневый цвет стенами, там пахло неприятно и много девочек вокруг плакали. Но первое, что я почувствовала – мне здесь уютно и тепло.

Я соприкоснулась со своим телом и почувствовала, что оно расслаблено. Моему нутру здесь уютно. Я четко ощутила, что я не хочу выходить из этой больницы. Меня не беспокоят звонки, мне не надо через силу наряжаться и краситься, и ходить на мероприятия, с меня никто ничего не требует, и своих мужа и дочь я вижу здесь чаще, чем, когда я дома. Я обнаружила, что то чувство, которое я испытываю – это удовольствие.

Это было страшно. Когда я начала в этом признаваться, я начала фиксировать в своей голове, что я оказывается получаю удовольствие и благодарна, что мне не надо будет сейчас какое-то время работать.

Когда ты лежишь в больнице – тебе нужно чем-то занимать свой эфир. Я очень люблю готовить. Я пересмотрела тогда бесконечное количество рецептов, сохраняя их, чтобы после выхода готовить все это своей семье.

Смотрела, пока глаза не начали болеть. Тело сказало: убери все внешнее, освободи свое время и побудь внутри себя. И здесь пришли еще осознания: а кто я без внешнего? И без всех своих прежних ролей? У меня возникали космические чувства, я будто летала как в космосе ни к чему не привязанная: я реально не понимала кто я и что я вообще хочу. После этого всего я ушла с работы.

Это для меня были первые инсайты, что я делаю что-то не так. Это были призрачные мысли. Это чисто линейный человеческий метод восприятия. Посмотрите, я не работаю, я с семьей и у меня все хорошо. Как-то так выглядело. Я поняла, что я не умею быть одна и не умею чувствовать внутри себя. Я потому себя так загружала работой, потому что я не выносила одиночества, я не выносила контакта с собой. И я боялась, что в жизни сделаю что-то не так, что моя семья разрушится, если я не буду жить по общечеловеческой программе.

Человек, когда не знает себя, свое тело, ему страшно наедине с собой, у него контакт с собой отсутствует, но присутствует контакт с миром. Контакт с миром – это сливание с энергии, абсолютная глухота по отношению к себе, это абсолютное не развитие, это регресс. Человеку, чтобы он нормально существовал, ему не нужен никто.