Все эти обстоятельства привели к тому, что Гридень, убедившись, что оппозиционер оказался в надежном месте, по своей, надежно закрытой даже и от государственного любопытства линии переговорил с тем лицом в Штатах, которое принадлежало к активным деятелем глобалистской организации. После этого магнат окончательно успокоился и вернулся к делам российским.

Но об этом – в свой срок.

Майор Волин распорядился быстро и аккуратно, так что и часа не успело пройти, как люди навестили и квартирку, в которой проживал Минич, и комнату в доживавшей свой век коммуналке, где была прописана, то есть по-нынешнему – зарегистрирована Джина, по паспорту – Зинаида Самсоновна Алфеева.

Ни в том, ни в другом месте искомые люди обнаружены не были. Что нимало не удержало приехавших от подробного знакомства с условиями жизни обоих фигурантов, каковыми они уже являлись в сознании работавших отныне по ним оперативников во главе со старшим лейтенантом Комаром.

В жилье Минича негласный обыск установил отсутствие оружия, как огнестрельного, так и холодного (кухонные ножи в количестве трех единиц к оружию, после краткого колебания, Комар причислять не стал), а также каких-либо боеприпасов; не было обнаружено запрещенных к обороту наркотиков – опять-таки початая бутылка водки (русской «смирновки») и две бутылки бочкаревского пива в холодильнике, как и девять пачек сигарет «Мальборо» в начатом блоке, в категорию наркотиков занесены не были.

Зато в доме нашлось более десятка использованных журналистских блокнотов, две фирменные коробочки с дискетами, всего двадцать штук, содержавшими какие-то тексты; нашелся алфавит со множеством телефонных номеров и номера же – в электронном блокноте на винчестере. Вот это все изъяли, а что нельзя было – скопировали для более подробного ознакомления.

Перед полкой, уставленной видеокассетами, Комар постоял с минуту, прежде чем принять решение. Судя по названиям, все это были боевики, больше половины – зарубежные, остальное – российские. Было также десятка полтора старых комедий, и почему-то ни одной кассеты с порнухой или хотя бы с официально разрешенной эротикой. В конце концов Комар взял наугад полдюжины кассет из разных мест, отметив, что далеко не все они, и даже не большая часть их принадлежала к законно произведенной лицензионной продукции, но была явно пиратского происхождения. Установив это, Комар немного повеселел: пусть и пустяковая, но все же зацепочка для начала разговора с их владельцем.

Правда, немного разочаровало оперативников то, что самого обитателя квартиры в наличии не оказалось – будь он дома, его можно стало бы сразу же прихватить с собой, чтобы этот разговор не откладывать надолго. Но его не было – и, судя по позднему часу, вряд ли он появится до завтрашнего дня. Можно было, конечно, оставить засаду – но такого указания они не получали, пока речь шла лишь о предварительных действиях. Так что Комару оставалось лишь сказать, убедившись, что внешне все тут выглядит так же, как и до их визита, – не считая, разумеется, изъятого:

– Ну все – линяем.

После чего квартиру аккуратно заперли и убыли в свою контору для доклада.

Что касается второй тройки, что наносила визит Джине-Зинаиде, то им, к сожалению, повезло еще меньше.

То есть в комнату они попали без особых трудностей и приключений. Пришлось только объяснить соседям, что они – люди государственные, а вовсе не какая-нибудь шантрапа, и дело их – тоже государственное, и поэтому препятствий им чинить не следует, а напротив – оказывать всяческое содействие.

Соседка, с которой и велись переговоры – мрачная ровесница, похоже, Великого Октября, – препятствий чинить не стала; тем не менее все время, пока они находились в комнате, простояла в коридоре, опираясь на дикого лесного вида клюку и посверкивая глазками из-под низко на лоб насунутого платка. Невезение ожидало их уже в комнате, и это они поняли, едва лишь отперли дверь при помощи имевшихся у них приспособлений.