Форточка приоткрыта.
василий. Но как закинуть букет? Надо пройти по карнизу. Перебраться на балкон. Только бы не сорваться! Ох!
волосы. Летим! Прямо над пропастью! Любимый, ты здесь?
член. Ой.
пуп. Вася, не подведи!
ладони. Работаем, стараемся, всё получится.
попа. Пр-р … Хр-р! Мр-р!
Василий добирается до цели. Встаёт на балкон, осторожно опускает в форточку букет. Букет приземляется на подоконник.
василий. Спасибо, ножки, не подвели. (Обращается к рукам.) Спасибо, ребят.
левая коленка. Невероятно! Впервые в жизни он нас поблагодарил.
правая коленка. Всему своё время.
Уши тихонечко напевают.
ладони. Васенька, мы с тобой.
пятки. Да мы, в общем, тоже. Погорячились …
Вася смотрит на Дашу, потом на сад сверху. Член смущённо улыбается красоте.
попа. Гор! Лобадень! Пинь-пинь.
нос. Огуречный запах рассвета.
глаза. Зажигаются звуки. Плещется радугой утренняя земля.
уши. Небо пахнет водой. Сосны слегка охрипли. Рыхлые вздохи облаков. Лиловые ливни птичьих песен.
нос. Светло-жёлтые пушистые запахи недавно вылупившихся птенцов.
уши. Возгласы флоксов, горение лилий, свет так и тянет мысочки лучей, танцует Брамса.
волосы (колеблемые ветром). Наконец ты со мной, ветерок, как мне спокойно, мирно.
нос. Как легко и весело вы прикасаетесь ко мне. Ой, щекотно!
подмышки. Хи-хи.
руки (раскрывая объятие). Как славно, что все помирились. Пора перестать сражаться с ним и друг с другом, перейдём перевал переходного возраста вместе.
рот. Клади картошку в окрошку, а любовь …
попа. Труляля. Пык-прык. Скок.
член (чётко). Всегда готов.
ладони (дирижируя). Вместе!
все хором. Я люблю тебя. Я люблю тебя. (С расстановкой.) Я тебя люблю.
девичий голос. Это ещё что? Пиончики … Мои любимые цветы. Васька! Что ты делаешь на моём балконе?!
Занавес
Александр Архангельский
Крупный план
Ранним утром они прилетели в Архангельск – звонкий, холодный. Возле деревянного особняка Суркова записали дурацкий стендап. Смуглый ведущий с трёхдневной щетинкой, обмотанный ярко-оранжевым шарфом, долго ходил вдоль забора и зубрил невыносимый текст: мы находимся в том самом городе, который … гордится и помнит … и буквально за моей спиной … уберите этих чёртовых детей из кадра … мы находимся в том самом городе, который … Девушка-координатор, плотная, в розовой тесной футболке, подбежала с модным термосом, напоила ведущего чаем. Ведущий успокоился, размяк. И снова пошёл вдоль забора, уверенным прыгучим шагом:
– Город, который помнит и гордится …
Крикнув “Было!”, Митя наспех прописал фоны́, крупным планом взял табличку музыкальной школы, честно отработал скучное задание. Технику сгрузили в праворульку, неизвестно как попавшую на севера́, и поехали “на историческую родину великого учёного, поэта, патриота Ломоносова, восторг внезапный ум пленил, ведёт на верх горы высокой”.
Приличная дорога быстро кончилась. Подкидывало на ухабах; комары плотоядно зудели; девушка-координатор пшикала пульверизатором: машина пропахла лавандой и хвоей, дышать было нечем, но комары не собирались умирать. Крупный неухоженный видеоинженер, от которого разило перегаром (накануне он работал в подмосковной Жуковке, на презентации каких-то крымских коньяков), спрятался в похмельный сон; водитель слушал вечных “Тату”, нас не догонят, нас не догонят, нас не догоня-а-а-ат. А Митя мрачно смотрел на дорогу.
Тут было нечего снимать! Кусты-недомерки, куцые берёзки, плоская усталая земля. Идеально для артхаусного фильма, никуда не годится для дока. Дёрнуло их заявиться в июне, когда всё бестелесное, неразличимое, как буддийское молитвенное пение … Знал бы, отказался наотрез. Он вообще попал сюда случайно: заскочил на студию за гонораром и в бухгалтерии наткнулся на Сладкова, у которого свалился с гриппом оператор.