– Ребят, тут такое дело… – начал Эдуард. – Я бы не хотел вас отпускать без проводника.

– Марина же говорила, что есть карта, – сказал Борька.

– Все верно, но со знающим человеком куда спокойней.

– Это да. Но нам бы после завтрака выдвинуться.

– Марина сейчас съездит за ним, а я вам, если хотите, покажу свою ферму.

Вот теперь Соня поняла, что высказывания Мишки о человечине Финагин все-таки слышал. Он смотрел на пьяного Болдина.

– Нет уж, увольте. Я ночью насмотрелся.

– Что именно ты видел, я могу узнать? – Финагин присел рядом с Мишкой.

Теперь улыбка была злой, будто хищник радовался удачно загнанной в ловушку жертве.

– Да сон он увидел, – вступился за друга Борька. – Столько выпить. И не такое привидится.

– Ну ладно. – Финагин встал. – Если кто захочет все-таки посмотреть, я во дворе.

Все время, что Эдуард говорил, он не сводил глаз с Болдина.

– Фантазер, – произнес мужчина и вышел из столовой.

– Что ты несешь? – прорычал Прудников.

– А ничего. Идемте, посмотрим. А то что-то я один в дураках.

– Да ты и есть дурак, – пробурчал Сережка и сел рядом с Соней. – Наташ, садись.

Чай пили молча. Соня не могла понять, что пропустила. Но потом подумала, что это не столь уж и важно. Взяла кружку с кофе и пару баранок и вышла во двор. Если в свинарнике никого убивать не будут, то она могла бы посмотреть на свинок.

На ферму пошли все вместе. Мишка, казалось, протрезвел и плелся сзади. Его мучила одна-единственная мысль. Зачем душегуб вел их в свинарник? Несмотря на то что Олеся жива, он укрепился в мысли, что Финагин убийца, и только алкоголь не давал ему сойти с ума или запаниковать. Либо он вел их на бойню, либо они все подчистили так, что теперь и комар носа не подточит.

Они вошли через главные ворота. Финагин что-то рассказывал. Болдин остановился у той самой двери, за которой была свалка внутренностей и человеческих конечностей. Попробовал открыть ее, но она не поддалась. Толкнул плечом. Закрыто.

– Я могу вам помочь?

Перед ним стоял человек в грязной майке. Сейчас при свете дня Миша разглядел, что на когда-то белой футболке не совсем грязь. Бурые пятна, скорее всего, были кровью.

Мишка попытался привлечь глазами внимание друзей к себе, но им было не до него. Они, открыв рты, смотрели на хозяина фермы.

– Не сейчас, дружище, – сказал Болдин и, отодвинув мужчину, пошел к друзьям.

Пока он шел, ноги едва несли его. Миша и сам от себя не ожидал подобной наглости. Так разговаривать с тем, кто, возможно… Да что там: возможно?! Сто процентов, он убийца! Что это, наглость или храбрость?

«Ты и есть дурак», – вспомнил Болдин слова Сереги Самсончика.

Да, это точно дурость. Ему бы после увиденного по-тихому подговорить друзей и слинять из этой обители монстров. Так нет же! Мы легких путей не ищем. Надо все усложнить донельзя. И, главное, только теперь до него начало доходить, что это несколько серьезней, чем обвинить продавца мяса в том, что тот ему вместо свинины кусок старой говядины завернул.

– Вот здесь у нас морозильная камера, – произнес Финагин и показал на дверь, до боли знакомую Болдину.

– Можно посмотреть?

«Опять наглеешь?»

– Пожалуйста, – улыбнулся Эдуард и открыл дверь.

«Они точно все подчистили», – подумал Миша и вошел в промерзлую камеру.

– Кто-то еще желает?

Болдин обернулся. За ним вошли Слава и Борька. Серега поежился, потоптался на пороге и вернулся назад в коридорчик.

– Остынете, догоняйте. Мы пошли дальше, – крикнул Финагин и прикрыл дверь.

Мишка сейчас бы не удивился, если бы он ее захлопнул. По крайней мере, это объяснило бы его подозрительную открытость.

– Ну и что ты хотел здесь увидеть? – спросил Борька и подошел к первой туше, накрытой клеенкой.