Он устало сел на табурет у печи, на котором до этого сидел татарин, и стал ждать, когда тот оживет. Мыслей не было – он как будто провалился в небытие. Минут через десять Порфирий очнулся. Керим лежал в том же положении, как упал. На животе, лицом вниз. Кровь в луже на полу, уже начала застывать по краям. Не веря себе, охотник упал на колени, и силой перевернул тело. Никакого сопротивления. Обычный мертвый человек. Порфирий в прострации, несколько раз поднял и опустил мертвую руку. Она безвольно падала с характерным шлепком, словно обычный кусок мяса.

«Что это? – он тупо глядел на труп и не мог ничего сообразить. – Он умер? Просто умер?» Порфирий схватил мертвого за грудки и начал исступленно трясти.

– Ты! Ты! Ты! – повторял он. Словно его заклинило. Он начал сам поднимать тело и пробовать его усадить. – Вставай, демон! Оживай, тварь!

Он словно обезумел. Вдруг, он бросил труп, вскочил и дико стал смотреть на свои руки. Словно они виноваты в том, что сейчас происходит.

– Да, что же это такое? – бормотал он. – Привидилось? Я с ума сошел? Просто так убил людей? Анечка!

Порфирий метнулся в сени и сразу за дверью наткнулся на детскую фигурку. Он схватил девочку и закричал:

– Анечка! Ты жива? Ты в порядке?

– Да, – негромко ответила та.

– Господи! Слава тебе господи!

С девочкой на руках он бросился в избу. Поставил дочку возле стола и повернул к свету. И снова упал на колени. Нет, бог не простил его – глаза девочки хоть и потеряли немного ту яркую, светящуюся белизну, но остались нечеловеческими. Он потянулся руками к лицу девочки, словно желая прикрыть эти страшные глаза, но на полпути опустил руку. Апатия снова вернулась к нему. Все зря. Ничего сделать нельзя. Он поднялся и опять уселся на табурет у печки.

Девочка даже не шелохнулась. Так и стояла, как он поставил.

– Доча, это ты? – ему все-таки не хотелось верить.

– Да, я.

Однако в этот раз даже родной, настоящий голос Анечки, не обманул охотника. Он собрался с силами и спросил:

– А ты, дьявол, ты тоже здесь?

– Да.

Голос девочки не дрогнул и не изменился. Такой же родной голос Анечки. Порфирий горько усмехнулся:

– И что мне с тобой теперь делать?

– Ничего не надо делать, – серьезно ответила девочка. – Мы теперь всегда будем такие.

– Кто мы? – быстро переспросил охотник.

– Я и все остальные тела.

– Что?! Какие тела?

– Леша, Иван, Сережа, тетя Валя, Гриша, дядя Григорий…

Так же спокойно начала перечислять дочка.

– Стой! – закричал Порфирий: – Вы что – теперь все? У всей деревни души забрали?

– Можно сказать и так, – согласилась девочка. И тут же добавила: – Папа, ты не о том думаешь. Тебе надо просто согласиться и принять. Тогда все сразу станет хорошо. И ты все поймешь.

«Вот оно! – озарило Порфирия. – Ничего никуда не исчезло. Главный демон ушел, но передал свое дело подручным. И что мне теперь делать?» О том, чтобы согласиться и добровольно продать душу, теперь речи не было. Он был готов отдать её только за душу дочки. Только если бы она снова стала собой. Но лукавый обманул. Ушел и ничего не сделал. Так, что ничего не будет. Это он решил твердо. И он уже даже придумал, как уйдет. Сделает так, чтобы даже после смерти дьявол не смог попользоваться его телом.

– Доча, а ты помнишь, как мы жили до этого, ты я и мама?

– Да, помню.

– Тебе было лучше, чем сейчас?

– Не знаю. Было по-другому.

Он сидел, смотрел на свою кровиночку, ставшую вмиг чужой, и понемногу приходил в себя. Приступ самого жестокого отчаяния миновал, и деятельная натура охотника брала свое. Раз уж нельзя ничего вернуть назад, надо в настоящем сделать так, чтобы хоть немного облегчить участь односельчан. Ведь это по его вине они угодили во все это. Что ж, тогда надо хотя бы немного понимать, что здесь происходит. Ведь все истории о подобном – о дьяволе и загубленных душах, звучали совсем не так. Там было все и страшнее и проще. Он снова взглянул на дочку. «Расскажет она мне, что-нибудь или нет?»