– Татьяна Петровна, – произнес я, – можно два слова наедине? Ирина, выйди, пожалуйста.

Ирочка недоуменно пожала плечами и вышла. Я присел напротив заведующей.

– Татьяна Петровна, – сказал я, доверительно глядя ей в глаза, – Ирочка здесь не причем.

– Как это не причем? – раздраженно бросила заведующая.

– Все дело в Клавдии Трофимовне, – ответил я. – Видимо, ее очень обидело, что вы отправили ее в отставку, и она решила вам отомстить. Я не сомневаюсь, что она намеренно подсказала Ирине неправильную методику расчета, чтобы подставить вас как заведующую отделом. Это счастье, что я сегодня вышел на работу и все проверил. Вы представляете, какой бы случился прокол, отнеси вы этот расчет на второй этаж? Не сочтите меня за стукача, но я…

– Это не стукачество, – оборвала меня Татьяна Петровна. – Это правильное информирование руководства о неблагонадежности сотрудника. Иди в отдел, особо ничего не болтай, а с Клавдией Трофимовной я разберусь сама.

Татьяна Петровна сдержала свое слово. На следующее утро она вызвала Клавдию Трофимовну к себе и положила перед ней приказ, подписанный генеральным директором. В приказе значилось: «Уволить в связи с достижением предельного возраста».

Но это было только на следующий день. А в тот день мне предстояло пережить еще одно приключение.

Домой после работы я возвращался в приподнятом настроении. Впервые за столько лет мне удалось отбить атаку Клавдии Трофимовны. И не просто отбить, а еще и нанести эффективный контрудар. До этого дня мне приходилось только залегать в окопе. Сегодня же, выражаясь военным языком, я перешел в наступление. Я вспомнил ее растерянное лицо, которое увидел, когда вернулся обратно в отдел, и мне стало смешно. Пока я беседовал с Татьяной Петровной, Ирочка, судя по всему, уже высказала ей свою «благодарность», и Клавдия Трофимовна была явно обескуражена, что ее номер с неверным расчетом вала не прошел. И не просто не прошел, а обернулся против нее самой. Она терялась в догадках, как мне удалось до всего докопаться, и не находила ответа.

Кто-то, прочтя эти строки, наверное усмехнулся и осуждающе покачал головой. Мол, как можно быть таким злобным и радоваться столь мелочной мести? Согласен, месть действительно мелочная. А чтобы понять, как ей можно радоваться, нужно просто побыть в моей шкуре и проработать пятнадцать лет с Клавдией Трофимовной. Никаким другим образом этого, увы, не осознать.

Я шел по улице, наслаждаясь теплым весенним вечером, как вдруг со стороны дома, мимо которого я проходил, донесся отчаянный женский крик. Надо сказать, что с тех пор, как я ощутил в себе способность к телепатии, во мне явно прибавилось смелости. И если раньше я бы просто прошел мимо, как это делали сейчас другие прохожие, не желающие связываться с тем, что их не касается, то теперь во мне поселилось обостренное чувство справедливости. Поэтому я, недолго думая, свернул с дороги и зашел во двор дома, из которого доносился крик.

Там моим глазам предстала следующая картина. Молодая девушка, лет двадцати пяти, невысокого роста, одетая в белую куртку, отчаянно держала за шкирку какого-то лохматого юнца в потрепанном черном джинсовом костюме и зеркальных солнцезащитных очках, и ни в какую не желала его отпускать. Лицо юнца показалось мне знакомым. Я вспомнил, что время от времени видел его в компании той шпаны, что собиралась во дворе нашего дома. Юнец отчаянно вырывался, но как он ни старался, он ничего не мог поделать с хрупким созданием, вцепившемся в него мертвой хваткой.

Я подбежал и тоже схватил юнца за шкирку. Увидев, что к девушке в белой куртке подоспела помощь, юнец прекратил сопротивление.