– С чем? – невозмутимо спросил я.

Начальник по ТБ снова мысленно обругал меня нехорошим словом, но на его лице не дрогнул ни один мускул.

– С тем, что Орлова тебе топить не надо, – терпеливо пояснил он. – Хороший мужик. Двое детей. Как знать, может он тебе еще пригодится.

– А вы? – спросил я, выразительно глядя ему в глаза.

– Что я?

– Вы мне тоже пригодитесь? За техническую безопасность на заводе в первую очередь отвечаете вы, а не Орлов. Это не Орлов недоглядел. Это вы недоглядели. Отвечать придется в первую очередь вам, а не Орлову.

И я улыбнулся лучезарной улыбкой, чтобы несколько смягчить жесткость произнесенного.

Виталий Андреевич внимательно посмотрел на меня.

«Э-э-э, – подумал он, – а ты не такой уж простой, каким казался вначале».

«Да, представь себе, – подумал я в ответ. – Одной тушеной курицей не обойдешься».

Виталий Андреевич вздохнул и решил предпринять еще одну попытку уломать меня «малой кровью».

– Илья, – сказал он, – ну, посуди сам. Если из-за тебя на заводе кто-то пострадает, как к тебе будут относиться остальные?

– А мне это безразлично, – ответил я, решив сблефовать. – Я решил уйти с завода. Я не хочу работать на предприятии, на котором на работников сверху сваливаются кран-балки. Вот так в заявлении и напишу, что прошу меня уволить в связи с тем, что на заводе не соблюдаются элементарные правила безопасности труда, в результате чего люди получают производственные травмы. И в инспекции по труду это скажу. А если понадобится, и в прокуратуре.

В глазах Виталия Андреевича блеснул испуг, и я понял, что мой блеф достиг цели.

– Ну, ты не кипятись, не кипятись, – пробормотал он. – Зачем тебе с завода уходить? Столько лет уже работаешь. Всех знаешь, и тебя все знают.

– А что я теряю? – возразил я. – Я работаю на рядовой должности, у меня мизерная зарплата. А некоторые шестидесятилетние тети, которым уже давно пора быть на пенсии, до сих пор сидят на стуле главного специалиста и разносят обо мне по заводу всякие сплетни и несуразицы.

Виталий Андреевич еще раз внимательно посмотрел на меня.

– А если тебя переведут на должность главного специалиста, останешься? – спросил он.

– Подумаю, – уклончиво ответил я.

– Решим, – сказал Виталий Андреевич, после чего мы тепло попрощались.

Этот разговор вызвал во мне двойственные чувства. С одной стороны, я повел себя, может быть, не совсем красиво. А с другой, давать себя в обиду тоже нельзя. Виталий Андреевич, как и многие другие, относился к той категории людей, которые не понимали таких слов, как порядочность и бескорыстность. Бескорыстный человек воспринимался им как дурак. Прост, как валенок – ведь именно так он меня охарактеризовал. Что ж, я сыграл с ним по тем правилам, которые он сам же и установил. Что касается Клавдии Трофимовны, то по отношению к ней никаких угрызений совести я не испытывал. Она достаточно попила у меня крови. Не всегда же мне терпеть от нее подлости в свой адрес. Когда-нибудь нужно и сдачи дать.

– Эй, паря, иди сюда! – окликнул меня кто-то.

Я обернулся. В противоположном углу сидел тот самый детина с царапиной на лбу, которого я уже встречал сегодня в коридоре. Рядом с ним сидела женщина, являвшаяся, судя по всему, его женой. Детина бесцеремонно протягивал мне наполненный чем-то пакет.

– Отнеси ко мне в палату, – произнес он тоном, не терпящим возражений.

У меня внутри снова все забурлило, и мне понадобилось некоторое усилие воли, чтобы удержать себя в руках и не сорваться. С так называемой прагматичной категорией населения я только что общался. Ее представитель уже ушел. Но у населения есть и другие категории, одна из которых хамы. И ее типичный представитель сейчас сидел передо мной. Хамы берут напористостью, рассчитывая на скромность собеседника и его неуверенность в собственных силах. В другой момент я ответил бы ему тем же. Просто говоря, послал бы. Но сейчас, когда я стал обладать гораздо более мощным оружием, чем оружие заурядного хама, зачем устраивать перепалку? Я счел излишним вступать с ним в диалог и вежливо обратился к его жене.