Сижу на берегу реки и слышу, как Игнат зовет, потом оскорбляет меня. Его голос затихает. На реку ложится туман. Река теряет форму и обесцвечивается.

Время подобно торговой палатке с бесконечно разнообразными открытками-представлениями о том, что было, есть и будет. Как ни странно, но то, что будет – это единственное, что осталось на линии времени для меня. Меня? Меня нет. Я обнулился. Или нет? Что-то мешает – в ноге, – торчит бугорком. Стекло! Рана уже затянулась. Когда? Не помню – не важно.

Я помню лишь то, что был частью чего-то в самом деле важного, воспринимаемого мной и всеми теми, из чего это Что-то формируется, как совершенное. Я представлял собой деталь в большом механизме. Моя задача была – дополнять это Что-то. Как и всякая деталь, я мог сломаться, потому что в рамках целого несовершенен. И в какой-то момент я сломался…

Я шел по скалистой дороге. Там по сторонам стояли безликие образы, почившие во времени. Я почти прошмыгнул мимо них, как они вдруг ожили и заговорили со мной голосами предков:

– Мы жили ради тебя, неблагодарный!

– Мне жаль! – сказал я, ожидая прощения.

Но они, не говоря больше ни слова, вытянули руки вперед, отстраняясь. Потом они превратились в гусей-лебедей и улетели прочь. Я не мог следовать за ними, потому что был не такой, как они.

В сердцах я разразился проклятиями. В ответ прямо мне под ноги свалился шерстяной клубок. Свалился – тут же вперед устремился. Я поспешил за ним.

Долго ли, коротко ли, клубок провел меня через каменные стены в тень седого леса. Стволы деревьев были совсем голые. Трудно было различить что-либо еще из-за густого тумана. Я шел сквозь него, словно разбивал стеклянную завесу, и тысячи осколков погружались в мягкую плоть.

Туман распахнул предо мною окна в незнакомые дома. Заглянув туда, я увидел людей за праздничным столом, рядом играли и смеялись дети. Я было обрадовался им, но вдруг, как по мановению волшебной палочки, все преобразилось: изуродованные тела, накрытые плащаницами, лежали в гробах; родные скорбели по преждевременно усопшим.

Всматриваясь в длинный ряд лиц, я увидел себя! Тело было изорвано в клочья неведомым злом. Как умер я и все эти люди?

Я вышел из тумана к берегу реки. Дальше нет пути – клубок полностью размотался, только на конце узелок остался.

У самой кромки воды стояла яхта. Ее деревянная корма отливала серебром в цвет воды, бьющей о борта. На палубе стояли люди, что повстречались мне в лесу, и еще кто-то (лиц не разглядеть): их необычайно высокие фигуры словно нависали над людьми. «Нужно подняться на яхту и расспросить их обо всем!» – решил было я, но меня опередил вороватый человек, загородивший собою трап.

– Ты не пройдешь, хе-хе, – сказал он голосом Игната.

– Почему? – спросил я.

– Ты теперь мне должен.

– И что же я должен?

– А давай сыграем в картишки? Если выиграешь – поднимешься на борт, если проиграешь – платишь.

– Ну хорошо.

– Так, в козла или в дурака? – предложил он на выбор.

– Давай в дурака.

– Окей, мешаю, мешаю, сдаю… остался ты в дураках!

– Да у тебя карты крапленые! – спалил я его. – Победа не засчитывается!

– Ладно. Но ты все равно мне должен!

– У меня нет денег, тогда что возьмешь? – спросил я.

– М-м… Что не жалко: оставь надежду… эм-м, не, лучше веру – что тебе с нее?

– Хорошо.

Он щелкнул пальцами и исчез, как исчезают фокусники.

И вот я уже поднимаюсь по узкому трапу на палубу, смотрю на людей, а они – на меня.

– Мы ждали тебя! – сказала женщина с тремя детьми.

– Вы? Зачем?

– ТЫ привел нас сюда! Нам все еще тяжко: слишком близко от былого мира. Ты должен переправить нас на тот берег. Там отпустишь нас туда, куда не пойдешь сам.