Специально устроилась внутри, хотя лето, и почти все посетители выбрали открытую террасу. Зато внутри – необычно мало людей. И можно спокойно посидеть, посмотреть по сторонам, проникнуться духом этого места. Полумрак, потертые диваны и видавшие виды стулья, кружевные занавески и горшки с фикусами, фотографии и странные разномастные картины на стенах, стопка газет на столике при входе.

Это все не очень похоже на типичное венское кафе, с обилием десертов и позолоты, здесь совсем не так торжественно, как в кафе Central или Gerstner, и не розово-розочно, как в вездесущей Aida.

Здесь нет меню, и официант просто подходит со слегка скучающим видом и смотрит на вас вопросительно. И тогда можно с видом завсегдатая заказать традиционный кофе меланж и апфельштрудель. И первый принесут вам обязательно с маленьким стаканчиком воды, а второй – без ванильного соуса (настоящие венцы едят штрудель «без всего»). И вы будете есть маленькими кусочками и пить маленькими глоточками, тренируя осознанность и пытаясь распробовать Вену на вкус. А потом откинетесь на спинку старого полосатого дивана и будете наблюдать из своего тихого уголка за типичной парой пожилых австрийцев, доставляющих себе обязательную маленькую ежедневную радость в виде чашечки кофе в компании друг друга. И за парой молодых туристов из какой-то южной страны, с недоверием оглядывающихся по сторонам: «Нам точно это кафе рекомендовали?»

А запах кофе, который живет здесь уже 80 лет, будет тихо щекотать ноздри и напоминать, что все было и все есть, все реально и все эфемерно, все так, как вам кажется, и все совсем не так…

У вас бывает, что день не задался с утра? Сначала в кофе свернулось молоко. Я брезгливо выплеснула его в раковину. Потом поняла, что зерен осталось на одну чашку. И это будет чашка мужа. Потому что он кофезависимый по утрам, а я могу и чаю. Но настроение испортилось.

Недовольная, выхожу на улицу и обнаруживаю клеща на своей беременной собаке. Хотя она сжевала «Бравекто» и регулярно прокапывается и опшикивается. Вот, теперь надо ехать в ветклинику сдавать кровь на пироплазмоз. И молиться, чтоб пронесло. В клинике очередь. Два часа в душном коридоре я сижу расстроенная, злая и голодная.

На обратном пути руль ведет вправо. Выхожу и вижу приспущенное колесо. Ползу в ближайший шиномонтаж. Не поверите, но там меня ждет облом в виде отключения электричества и бухающих мастеров. И пока я ищу, где мне помогут, как издевка, загорается лампочка, что пора заправляться. Денег с собой в обрез. Карточка в другой сумке. А-а-а-а-а-а-а-а! Спасите-помогите! Ну что ж это за непруха? Я самая бедная, одинокая и невезучая…

Но вот доехала. Колесо под замену. Открываю багажник, чтобы достать запаску, и ломаю ноготь. Больно. Слезы в глазах, обида на весь мир. Вся такая разнесчастная, иду в соседний магазин купить воды. И вижу то, что выбрасывает меня из моей «трагедии» резким заслуженным пенделем. Семья везет коляску. Инвалидную. Ребенок лет 8 из особенных, солнечных деток. Даунята все на одно лицо. Но у этой девочки только одна здоровая ручка. И ей она придерживает на коленях маленькую собачку. Мама девочки очень красива. В распахнутых глазах – бесконечное доверие к миру. И любовь. Глубинная, непоказная. К дочке и мужчине, что идет рука об руку с ней. Он прихрамывает, а на голове заметный шов, еще не заросший волосами. Что с ним случилось? Опухоль? Авария? За что ей такие испытания? Но она точно выдержит. В ней столько веры и любви.

Я в задумчивости возвращаюсь обратно. Мне не хочется больше злиться и роптать. Я поднимаю глаза к небу и прошу прощения.