Было давно подмечено, что левши (те, у кого доминирует правое полушарие мозга) художественно одарены в большей степени, чем левополушарные, т. е. правши.

У хвостатого человека с петроглифа акцентированы оба полушария головного мозга, в то время как бесхвостый, похоже, представляет мозгового циклопа. Другими словами, для него, что образ, что символ, всё едино. Такому ни к чему костыли в виде схем, ибо он не нуждается в упрощениях и абстракциях, а, следовательно, его обучение, это элементарная загрузка – процесс, в котором отсутствует пояснительная часть.

Наглядно-образное мышление лежит в основе интеллектуальной деятельности, т. е. оно представляет собой её фундаментальный уровень, который локализован в правом мозге человека. Сам по себе он не нуждается в речи, так как и без неё эффективно оценивает наглядную ситуацию. Если наш мозговой циклоп таков, то возникает вопрос – как он будет обмениваться накопленной информацией с другими циклопами, ведь получается, что инструмент передачи информации в нашем понимании у него отсутствует. Так, как нет символа – нет и передачи. Если нет передачи, то исчезает феномен социума и преемственности накопленной информации.

А это нонсенс.

Посему приходится предположить, что существо такой организации должно обладать способностью транслировать собственную информацию (образ) непосредственно в мозг себе подобным, т. е. быть телепатом. Это реально, ведь эффект телепатии не фантазия – он имеет место. Однако в таком случае получается, что социум таких существ должен представлять собой единый разум.

Эффективность такого социума на несколько порядков превышает эффективность наших. В контексте сказанного становится понятным возглас увидевших Адама апокрифических ангелов – «Новый Бог родился».

Как мы уже говорили, перед нами изображение человека, а вовсе не астрального божества. Представьте себе, что одна из фигур выражает суть человека до грехопадения, а другая – после. Выбирайте сами. Обратите внимание на морфологические особенности их мозга, если, конечно, на рисунках есть его изображение, или то, каким художник видит эволюционное развитие своего натурщика.

Заодно поразмышляйте, в силу каких причин ваш покорный слуга вынужден описывать суть изображения отдельно в виде двух смыслов. Задайте себе вопрос, почему он не объединяет их в своём описании, и как бы он мог это сделать. Ведь объединённые они дают куда больше и уму, и сердцу.

Я же задам себе другой вопрос. Что я могу еще сделать, чтобы остановить процесс отрастания хвоста у своего вида? Старик Дарвин для меня не указ, впрочем, как и те, кто разворачивает его эволюционную лестницу на 180°. Порознь правота и тех и других правотой не является. Их полюса хороши лишь для понимания и детализации противоположно направленных процессов. Но мы-то знаем, что не бывает процессов, противоположно направленных, есть один процесс и всевозможные движения внутри него: кому-то хвост, а кому-то – крылья, кому-то левая половина мозга, а кому-то – правая; а кому-то обе, как единое целое для того, чтобы не было внутри него барина и холопа, одного впавшего в летаргический сон и другого, изнывающего от бессонницы, замордованного бесконечным выполнением одной и той же операции.

Мой лозунг: «Спасайте бодрствующего внутри себя и будите спящего». Иначе вымотавшаяся вконец ваша половина найдёт себе снотворное, и тогда мы уже никого не добудимся, и хвост нам обеспечен. А следующая генерация сапиенсов, почёсывая затылки, будет вновь искать недостающее звено эволюции и размышлять на досуге о загадках своих пещерных предков, как это только что делали мы с вами; снова будет копаться в земле в поисках своего умозрительного прошлого, пока, наконец, не найдёт себя в себе настоящем и не подарит его своим потомкам.