Первая эпоха Интернета началась с энергией и энтузиазмом юного Люка Скайуокера – с убежденностью в том, что любой мальчишка с пустынной планеты на окраине Галактики способен повергнуть злую империю и положить начало новой цивилизации, основав свой дотком. Конечно, это наивная позиция, но многие, включая авторов, надеялись, что Интернет, воплощенный во Всемирной паутине, изменит индустриальный мир, где власть держалась в цепких руках меньшинства; во властные структуры было трудно проникнуть и еще труднее их опрокинуть. В отличие от старых средств массовой информации – централизованных и жестко контролируемых сверху, с инертными пользователями, – новые медиа оказались распределенными и нейтральными, и каждый мог стать активным участником, а не только пассивным потребителем. Низкая стоимость и массовая прямая коммуникация посредством Интернета должны были подкосить традиционные иерархии и помочь жителям развивающихся стран включиться в глобальную экономику. Ценность и репутация должны были создаваться качеством вклада человека в дело, а не его статусом. Перед умным и трудолюбивым человеком из индийской глубинки открывался весь мир – более «плоский», гибкий, переменчивый. А главное, новая технология должна была позволить каждому достичь благосостояния, а не умножить богатства небольшой верхушки.

Кое-что из этого осуществилось. Появились такие проекты, как Wikipedia, Linux, Galaxy Zoo, созданные массовыми усилиями. Аутсорсинг и сетевые бизнес-модели позволили жителям развивающихся стран активнее участвовать в глобальной экономике. Два миллиарда людей сегодня сотрудничают на равных. Мы получаем новые, беспрецедентные способы доступа к информации.

Но Империя нанесла ответный удар. Очевидно, что власть, сосредоточенная в бизнесе и госуправлении, подчинила своей воле исходную, демократическую архитектуру Интернета.

Огромные учреждения теперь держат в собственности и контролируют эти новые средства производства и социального взаимодействия – структуру в основе Интернета, богатейшие и все увеличивающиеся залежи информации, алгоритмы, которые все больше управляют бизнесом и повседневной жизнью, мир приложений, необыкновенные возможности, такие как машинное обучение и самоуправляемые автомобили. От Кремниевой долины и Уолл-стрит до Шанхая и Сейла эта новая аристократия пользуется своими преимуществами собственника, чтобы с помощью удивительнейшей технологии, призванной обеспечить экономическое равенство, скопить огромные личные состояния и укрепить свою власть над экономикой и обществом.

Многие мрачные прогнозы первых пионеров цифрового века сбылись [17]. Рост ВВП не сопровождается ростом занятости в большинстве развитых стран. Вместе с увеличением производства благ увеличивается и социальное неравенство. Флагманы технологии перевели большую часть своей деятельности из открытого, распределенного, уравновешивающего пространства Всемирной паутины в закрытые и надежно огражденные сетевые «садики» или приложения в собственном формате, открытые «только для чтения», где невозможен, в частности, диалог. Корпоративные силы захватили множество замечательных открытых, демократических технологий прямого общения и пользуются ими, чтобы извлекать несоразмерные доли прибыли.

Результат, если о нем вообще можно говорить, состоит в том, что экономическая мощь стала более концентрированной, более сосредоточенной и изолированной. Информация, вместо того чтобы распространяться без ограничений, накапливается и эксплуатируется все меньшим числом заинтересованных лиц, которые пользуются ею, чтобы контролировать и приобретать еще больше власти. Накопление информации и сопутствующей ей власти позволяет еще более укрепить свое положение, производя знания «в собственном формате». А эта привилегия настолько выгодна, что можно и закрыть глаза на ее происхождение.