Бел убедил руководство и дольщиков строить дворцы из камня, имея наметки собственного плана, который не раскрывал никому целиком.

– Боги должны поражать масштабом, – убеждал он сомневающихся в самом начале проекта. – Кто поверит вам, если построить современные здания? Но вам поверят, если мы осилим то, чего и сами ранее не делали, если мы построим невозможное даже нам.

Для осуществления плана Бела были выделены лучшие инженеры, которые запроектировали строительных роботов, способных вырезать, поднять и перенести камень до трёх миллионов килограммов, чего не осуществлялось ранее в видимом мире по причине бессмысленности такой технологии. Но для покорения дикой планеты, населённой людьми, скатившимися до одичания, это имело весь смысл. Людей нужно было убедить в божественности управляющих элохим навсегда. Таков был первоначальный план, завершение которого готовилось к прибытию Провидца и ревизоров, как только откроется Проход. Бел ещё не до конца понимал, почему ему лично так важны огромные камни строений, но слышал голоса в своей голове, которые настойчиво внушали ему эту мысль. Бел приписывал эти голоса Богу – и хотел этому верить.

– Ты ведь в курсе, что срок не будет продлён? – спросил Горин.

– В курсе, в курсе, – лукаво ответил Трясоруков, – а ты в курсе, что мне не успевают поставлять пилы, и что они тупятся?

Горин понимал, что сроки нереальны, как и то, что и некоторое неуспевание к сроку не будет фатальным, но знал, что если не успеет Трясоруков, то не успеет никто.

– Да, я знаю, – ответил Горин, глядя, как укладывается во второй ряд фундамента только что вырезанный камень размером с туристический автобус. – Десять новых пил прибудут завтра. Ещё десять – через неделю, немцы успеют, так что и ты тут сам поднажми.

– Сэт, напомни про двигатель, – подсказал один из рабочих, отдыхающий тут же на лавке.

– Да, Гор, сегодня сгорел главный двигатель одного из шести роботов при подъёме самого большого нашего камня, почти две тысячи тонн, это когда поправлять? – спросил Трясоруков.

– Когда рак свистнет, обходись пока тем, что есть, – ответил Горин, – и это твоя вина, что ты не рассчитал силу трения, превысив номинальные возможности техники. И решай её сам и за свои деньги.

Трясоруков не ответил, насупившись.

– Покажи-ка мне свою работу, Володь, я ведь ни разу целиком не видел её, – попросил Горин миролюбиво.

– Вот так мы относимся к другу! – съехидничал Трясоруков и повёл Горина к площадке на возвышенности, с которой велось управление работами.

Внизу как на ладони был виден плоский карьер 500—700 метров длиной и шириной, разделенный ровной линией, которая разбивала плоскость на две плоскости, одна из которых была ниже другой метра на 3—4. Плоскость, которая была выше, была нарезана решёткой из параллельных линий по оси ОХ (через 10—15 метров) и по оси ОY (через 3—4 метра), – так оценил сверху Горин, видевший математику в любом процессе. На линии реза (ОX) стоял робот, похожий на многоножку. Сбоку многоножки располагался пильный диск диаметром 10—12 метров.

Сэт с пульта запустил робота, пила набрала обороты и врезалась горизонтально в породу. Робот покатился на колёсах, отрезав линию за 10—15 минут, и выдал нарезанный на куски 15х4х3 метра «брусок» общим размером около 500х4х3 метра, как вычислил Горин со своей позиции.

– Круто, я видел нечто подобное при роспуске брёвен на бруски. Если отбросить масштаб, то технология очень похожа. Всё время хотел узнать, почему диск живёт так долго, особый сплав?

– В охлаждающую жидкость подаются наниты, – ответил Трясоруков.