Л. Т.: Думаю, реально есть две оси, по которым может определяться судьба управляющих компаний.

Первая ось – это влияние государства. Новые управляющие компании будут формироваться при прямом и непосредственном участии государства.

Вторая ось – это иностранцы. Чем ближе наши отрасли интегрируются с зарубежными, тем больше у тех шансов войти в прямое управление. Наши естественные монополии создавались в Советском Союзе, и все стандарты, прежде всего технологические, напрямую привязаны к кадрам, обученным в СССР. Поэтому пока иностранцам тяжело «сесть» на управление всеми нашими активами.

Но сейчас они постепенно приводят стандарты к одному знаменателю, и недалек тот час, когда западные компании смогут без труда взять в управление какую-нибудь нашу энергокомпанию или энергосистему. И здесь вопрос конкуренции между командами встает весьма остро. К тому же я не уверен, что наша высшая школа сможет воспроизводить в необходимом количестве квалифицированных менеджеров для энергокомпаний, в результате им всем придется в обязательном порядке ездить учиться за рубеж. Наши новые кадры должны успеть подхватить рычаги управления из рук уходящих стариков. Ведь сегодня вместе с советскими фондами уходят и старые кадры, старые администраторы…

Ю. М.: Я бы хотел зафиксировать различие между управляющими компаниями и теми активами, которыми они управляют. Потому что до сих пор в практике государственного управления эти понятия смешаны, здесь есть путаница в управлении проектами. Будущее – за качественными управляющими компаниями, которые владеют управленческой компетенцией и берут под управление различные активы. Их задача – сделать так, чтобы в результате управления эти активы стали больше стоить. В этом случае к ним с удовольствием выстроятся в очередь собственники, чтобы дать поуправлять недооцененными активами. При этом – что очень важно – управляющая компания не претендует на то, чтобы отхватить себе кусочек «Газпрома» или подмять под себя какую-нибудь скважинку. Она претендует на долю во вновь произведенной, добавленной стоимости.

С. Ч.: При этом с титульной принадлежностью самих активов, вовлеченных в цепочки растущей капитализации, в общем случае ничего не происходит. Будущее – именно за такими управленцами. Настоящая управляющая компания и не захочет обременять себя титульной собственностью на захваченные-поглощенные активы, она производит чистую дельту, новую стоимость.

В этом смысле сейчас мы имеем дело с метафорическим, идеологическим управлением. А нужно переходить к реальному, предметному управлению. Здесь поучителен почин Баффета,[12] чья управляющая компания занимается инвестированием только в те сферы и зоны, где инвестору известны конкретные причины и механизмы улучшения, прошу прощения, «инвестиционного климата». Нужно от «аналогового» управления переходить к «цифровому», все точнее знать, как устроена управляемая собственность, а не только колдовать с кондратьевскими циклами и корреляциями.[13] Наша способность как страны перейти к институциональному управлению собственностью и определит нашу судьбу, а заодно и судьбу управляющих компаний.

«РЭО»: Вы неоднократно говорили о необходимости сделать россиян собственниками, умеющими управлять своей собственностью. На практике приватизация обернулась, по утверждениям ряда экспертов, формированием не очень широкого круга «олигархов» и несколько более многочисленной группы предпринимателей средней руки, которые пока что не превратились в массовый средний класс. Нет ли опасности того, что рекапитализация российских активов приведет к еще большей социальной поляризации в стране; как избежать этого риска?