Подпись, печать. Ниже от руки было размашисто добавлено:

«Расшифровать», что же такое произошло, для меня труда не составило: опытный я, в каком-то смысле, школьник. Значит, вчера, сразу после торжественной раздачи аттестатов о неполном среднем образовании, учителя, вместо того чтобы засесть бухать от счастья за достижения своих воспитанников, как все нормальные люди, сели работать – сверхурочно. По-быстрому раскидали оставшихся учащихся по классам и даже старост назначили. Хотя обычно первое делается ближе к концу июня, перед отпуском у педколлектива, а второе вообще на первом уроке нового учебного года. И я даже знаю, зачем был этот взрыв трудового энтузиазма: зря, получается, я наговаривал на их счёт. Нет, ну вот не суки ли?

Процесс дальнейших действий я себе представил как вживую. Свеженазначенные старосты ловятся замдиректором за подол (фигурально выражаясь, ибо телефоны для чего?), и до них доводится сообщение о возможности заменить тупое торчание в поднадоевшей за год школе многодневной экскурсией и список их класса, а те уже должны донести информацию до оконечного получателя – своих свеженазначенных одноклассников. Такое обычно объявляется прямо в классе, ну или в первый день практики могли всех собрать (задержитесь, нам нужно сделать объявление), но когда есть некая спешка, организуется банальный обзвон. «Ты предупреди вот этих, ты – этих, а ты – тех». Ну и про оставшихся для дальнейшего обучения мальчиков «случайно» забывается – не старостой, разумеется, а одной из порученок: опа, всё на мази! Нет, ну а что – всё произошло как бы случайно, возможность заменить трудовые подвиги реальным отдыхом «горит», возможны же накладки? Ну а преподавателям и того лучше – моногендерным коллективом управлять проще, особенно когда он состоит из шестнадцатилетних девчонок. Разумеется, смогли поехать не все и из приглашённых – и педколлективу пришлось оставить дежурного преподавателя для остальных: в данном случае физкультурницу. Не самый приятный для меня выбор, честно сказать… ай, да и черт с ним. Главное, толпы не будет, а в небольших количествах одноклассники и одноклассницы куда лучше переносимы.

На всякий случай я подёргал дверь – хотя синяя печать не располагала к ожиданию «смешного прикола» – пожал плечами и отправился в физкорпус. По дороге заодно пытаясь понять, какое же чувство во мне сильнее – совершенно детской, иррациональной обиды: ах, меня не позвали… или желание некультурно поржать! Весь фокус был в том, что я всё равно просто не мог уехать из «Каменного цветка»: работа требовала моего присутствия именно здесь и каждый день, значит, поездка для меня пролетала так и так. Кстати, удовольствие находиться в серпентарии, в который превратился нормальный, в общем-то, коллектив после «хирургического удаления» из него мужской части учащихся, не половину рабочего дня, а несколько дней с утра до вечера… Ну, вы поняли. Ладно, сейчас посмотрю на других таких же «неудачников».

– А вот и наш сильный программист! – было первое, что я услышал, пройдя сквозь действительно отпертый «чёрный ход». Парные двери вели прямо в спортзал, сейчас практически пустой, и предназначались для вноса-выноса инвентаря на улицу, для тренировки в хорошую погоду. По мне, так лучше б их забыли нарисовать в проекте здания: «хорошая», в смысле ясно-солнечная погода тут двести дней в году, и сто из них приходятся на сезон, когда упражнения на «свежем воздухе» превращаются в настоящую пытку жарой. Недаром беговое «кольцо» школьного «стадиона» густо обсажено со всех сторон тополями и липами, а поздней весной и летом даже отмороженные на всю голову любители футбола из тех, что живут в городе, приходят на школьные матчи и тренировки исключительно в сумерках, как вампиры какие. Всё ещё жарко, но уже, по крайней мере, можно с гарантией обойтись без солнечных ожогов, играя в футбольной форме. Недаром национальная монгольская одежда – халат с длинными рукавами и шапка, ох недаром…