Глава третья

Как никак, а Гарри Уолкерн все же остался при Боннистейле и стал заведовать помещичьей конюшней, где в том числе содержался и его собственный жеребец Томми. Ему уже стало гораздо лучше, и теперь он, казалось, был готов к новым приключениям. Вот только сам Гарри не спешил: ему очень понравилось расположение хозяина владения к нему. Здесь уж точно его не отыщет ни один шериф, как бы он сильно не старался. Да и полезут они в такую полупустынную глушь, где кроме старых помещичьих угодий, ранчо и полей ничего примечательного не было. Здесь бандитов отродясь не водилось, они все как правило тусуются в более-менее населённых городах.

Но даже несмотря на все эти вроде бы очевидные обстоятельства, на этот раз предусмотрительность Уолкерна его серьёзно подвела. Выяснилось это спустя неделю после того, как сэр Уильям Боннистейл щедро заселил его к себе.

Было типичное жаркое солнечное утро. Мистер Боннистейл, как обычно встав спозаранку, отправился на прогулку осматривать свои владения, успев при этом поговорить со своими слугами. Гарри Уолкерн в это время находился в конюшне и подкармливал одного коня, как вдруг услышал, что в дом его хозяин зашёл вместе с кем-то, причём из знакомых. Говорили они по-дружески, и было понятно, что знают они друг-друга весьма и весьма давно.

– Ну, как поживаешь, приятель? – послышался с улицы голос.

– Прекрасно, Джордж, благодарю, – отвечал Боннистейл, крепко обнимая его.

Тут он зашёл в конюшню и, обратившись к Уолкерну, попросил его следить за лошадью гостя и, убедившись, что все идёт по плану, направился обратно к крыльцу. Судя по всему, Боннистейл хотел проводить его в дом, но незнакомец остался на улице.

Уолкерн на время оставил свою работу и решил послушать, о чем они говорят. Гость, которого пригласил к себе помещик, был одет в лёгкую ковбойскую форму, шляпа его была ещё больше, чем у мистера Тейлора, местного лекаря. Но помимо этого Уолкерн заметил одну маленькую деталь, которая всерьёз насторожила его – переливающийся на солнце серебристо-золотистым цветом значок, очень похожий на шерифский.

– Ты какой-то сегодня взволнованный, старина, – справедливо заметил Боннистейл, – Неужели что-то стряслось?

И он бросил свой пристальный взгляд на гостя, а тот, призадумавшись, сказал:

– Да так. Ничего особенного. Просто сейчас занимаюсь розыском одного беглеца по имени Гарри Уолкерн. Уже дней пять его ищу, а о нём – ни слуху ни духу, как сквозь в землю провалился, понимаешь ли. И вот случайно проезжал мимо твоей усадьбы, да и решил заглянуть к тебе. Кстати, – он надвинул свою шляпу на лоб и, наклонившись над Боннистейлом, прибавил, – Может, ты знаешь что-нибудь о нём? Или хотя бы его видел?

«Ну всё, значит, – подумал Гарри, услышав всё это, – Теперь уж точно всё ясно: Рамсфелд! Черт бы его побрал! С какого он здесь околачивается?! Да уж, это явно не к добру. Что же будет дальше? Неужели все кончено для меня?».

Он не мог не заметить, в какие глубокие размышления погрузился Боннистейл, как он, нахмурившись, скрестил руки и стал озадаченно расхаживать туда-сюда.

– Насчёт твоего Гарри я ничего не знаю, – спустя некоторое время ответил он, – У меня, правда, есть один Гарри, но не думаю, что это он и есть. Всё таки он Уэччет, он работает у меня в конюшне, – и он головой указал в сторону конюшни, недалеко от которой находился Гарри, – Впрочем, ты с ним ещё встретишься; поверь, он славный паренёк. Но Уолкерн… Нет, не слыхал. Да и здесь никогда не было беглецов, по крайней мере, с тех пор, как я здесь живу.

Шериф одобрительно кивнул, как бы соглашаясь со своим другом. Но это ничего не означало: он может в любое время застукать Уолкерна, разоблачить его, и тогда – нет никакой надежды, что он легко вывернется из этой ситуации.