– А че, не слушайте-то! Я может, серьезно, ваще! Девушка, выходите за меня замуж!

Испуганно мотаю головой.

Он смотрел на меня все тем же наивным детским взглядом, только глаза потускнели и волосы уже не такие яркие.

– Не хотите, да! Вот, видишь, я и ей ни хрена не нужен!

Лифт остановился на третьем этаже. Я вышла.

Женя двинулся за мной.

– Э, вы не думайте …Я ведь и трезвый бываю! Как тя зовут-то?

Саша с трудом втащил его обратно в лифт.

До дискотек я как-то не задумывалась о ребятах, и ни разу никого не любила. Если не считать Максима в детском саду. Он подарил мне компас, а я научила его завязывать шнурки. А потом мы пошли в разные школы. И, наверное, он уже не помнит, как меня зовут.

А теперь у всех были парни, а у меня нет. Не то чтобы я никому не нравилась, нравилась и очень многим. Но мне все они были не интересны. Может, я пересмотрела мыльных опер (в детстве меня часто оставляли с бабушкой, так что все сериалы я знала наизусть). Я верила в то, что однажды я встречу его, принца на белом коне. Он будет самым умным, самым добрым и красивым. Мы будем жить счастливо и умрем в один день. Глупо, конечно, но я думала, что так бывает. Где-то внутри была надежда, что все так и будет. Или почти так.

Девушка на сцене ладошками била по воображаемому стеклу, создавалось иллюзия, будто она и вправду за стеклом и никак не может выбраться. Этот прием называется «стеклышко». В то время на дискотеках он был особенно популярен. Это не сложно, нужно только самой верить больше всех, что это стекло существует на самом деле – тогда и другие в это поверят.

Мне было грустно. Почти все мои подруги – по парам. Смотреть на то, как они целуются, невыносимо. Да, еще Олег досаждал мне своим присутствием и, как он утверждал, любовью. Он был замечательным парнем, даже симпатичным, но я воспринимала его, как друга, и никак больше. Худенький, ниже меня ростом, он выглядел, как маленький ребенок. Мой брат, увидев его, удивился: «Что это еще за детский сад?».

Я собралась уходить домой, Олег меня упорно не пускал. У него в руках была кружка пива, которая при очередной моей попытке вырваться опрокинулась мне на майку. Пришлось снять ее и остаться в коротеньком синем топике. Из-под него была видна грудь и я стеснялась ужасно. От всего этого совсем стало паршиво. Я села на корточки и обхватила голову руками.

И тут появился Коля:

– Привет! Чего такая грустная?

– Голова болит.

– Сейчас вылечим! Пойдем, потанцуем?!

Он взял меня за руку, и мы пошли танцевать. Он что-то говорил, я не слушала. Потом вспомнила:

– А ты знаешь Женьку?

– Какого еще Женьку?

– Ну, из моего подъезда.

– А, Женька что ли? Конечно, знаю! Он мне вообще как брат! Я ж когда из Сергиева Посада сюда приехал, дурак дураком был, ничего не знал. Меня скины отмутузить хотели, Женька меня отбил. В ментуру сколько раз попадал – он меня вытаскивал. Я ему по гроб жизни обязан. Хочешь, познакомлю?

– Да…ну! Хотя…давай!

– Ты не замерзла?!

Коля, наконец-то разглядев меня, набросил мне на плечи свитер. Хотя там было жарко и на фоне всеобщей раздетости, я была самой одетой.

– Сейчас. Тут где-то он был.

Через секунду они стояли передо мной.

– Вот, это Женя. А это Таня.

– Типа, привет! – с издевкой произнес он.

Я сняла свитер и вернула его Коле.

Женя уставился на мою грудь.

К Коле подошла Наташка Кострова и со слезами начала упрашивать помочь ей донести Филю до дома, который уже не стоял на ногах. Она тогда с ним встречалась, хотя была влюблена в Илюху, но он встречался с ее старшей сестрой Мариной, впрочем, и не только с ней.

Коля сказал, что скоро вернется, и ушел. Мы остались с Женей вдвоем. Мне стало не по себе, мелкие мурашки забегали по телу. Я совсем не знала, что ему сказать. Когда мечтаешь, представляешь себе и так, и эдак – все красиво. А когда стоишь перед этим человеком лицом к лицу – ноги подкашиваются, голос пропадает. Женька мне нравился, но я и не думала, что он может обратить внимание на меня, за ним столько девчонок бегало.