Если лошадь вдруг «понесла» – помчалась вперед, не слушаясь всадника – надо не тянуть поводья на себя, а «заводить ее на вольт» – тянуть один из поводьев, правый или левый, чтобы она вынуждена была заходить на круг и терять скорость. Хамид пояснил, что если на скорости, желая остановить лошадь, резко потянуть поводья на себя, лошадь вынуждена будет резко запрокинуть голову назад, что может ей не понравиться и она встанет на дыбы. Это называется «свечка» и означает, что лошади не нравится тот, кто на ней сидит, и она намеренно хочет избавиться от всадника. И чаще всего ей это удается: если лошадь делает «свечку» на скорости, падают даже самые опытные наездники.

Завершая инструктаж, Хамид сказал, что поводья, стремена и кнут существуют, чтобы направлять лошадь, задавая ей нужный вектор, а не для того, чтобы дергать ее в разные стороны. Лошади – очень умные существа и всегда слушаются наездников, от которых исходит мудрость и сила. А по-настоящему мудрый и уверенный в своей силе человек никогда не будет без дела демонстрировать свою власть над лошадью – просто так тянуть поводья, давать шенкель на всякий случай, чтобы не расслаблялась, или напоказ стегать кнутом. Еще лошади чувствуют доверие к себе и испытывают уважение к ездоку, который им доверяет.

– Короче, ты ее уважаешь, она тебя уважает! – закончил лекцию Хамид. – А теперь давай садись! А то болтаем только!

Слушая Хамида, я вдруг подумала, что я тоже немного лошадь. Я не против того, чтобы слушаться, но только если наставник мудро направляет, а не просто пинает тебя в бока, показывая, кто тут главный. Или хлещет хлыстиком в профилактических целях, как ходжа Насреддин в любимой папиной истории. Мой папа любил рассказывать, как Ходжа вдруг ни с того ни с сего начал лупить свою дочь, когда она собралась к реке по воду. Никто не понял, в чем она провинилась. А Насреддин пояснил: «Такая растяпа, как моя дочь, точно разобьет по дороге кувшин, поэтому я решил наказать ее заранее!»

Хаджи Рухи подсадил меня на Арезу, а вернее, закинул. На мгновение мне стало страшно, так высоко я оказалась. Но тут же почувствовала под собой мощное тело ахалтекинки и подумала, что я ей доверяю. Она большая, красивая и сильная, зачем ей меня обижать? И я ее не обижу, я хоть и маленькая, но тоже красивая и сильная.

Хамид подтянул стремена, чтобы мне удобно было упираться в них самой широкой частью ступни, и взял Арезу под уздцы.

– А теперь давай небольшой шенкель! – скомандовал он.

Едва я коснулась пятками боков Арезу, как она вздрогнула, повела шеей и пошла вперед. Это был медленный шаг, но мне казалось, что я лечу! Я испытывала восторг полета, торжество управления живым существом и радость взаимного доверия одновременно! Эта гордая и своенравная лошадка покорно несла меня на себе и слушалась моих команд. Я могла повернуть ее влево, и вправо, и «пустить на вольт» – развернуть на 180 градусов. Все это мы проделали в леваде – огороженном загоне – куда Хамид привел Арезу под уздцы со мной в седле. Там он отпустил лошадь, но все время находился рядом со стэком в руках.

Я самостоятельно прошагала три круга. Хамид похвалил меня за красивую посадку в седле и спросил, не боюсь ли попробовать поехать рысью?

Я спросила, что это?

Хамид пояснил, что рысь бывает строевая и очень смешно попрыгал, изображая ее. И еще полевая, более размашистая – и снова попрыгал, еще смешнее. Арезу подозрительно косила на него своим иссиня-черным глазом. Когда Хамид показал галоп-карьер, помчавшись вдоль левады, как конь, я покатилась со смеху, а Арезу заржала, в самом прямом смысле. Вскинула голову и издала короткое гортанное ржанье.