Татьяна Михайловна задерживается, я нервно в который раз дергаю за ручку двери её кабинета.

— Сань, от того, что ты пытаешься выворотить несчастную ручку, дверь чудесным образом не откроется. — не выдерживает Женя, строго на меня глянув.

Вздыхаю, покорно отхожу к стене, провожая взглядом семейные пары. Чуть поодаль от нас невысокая, хрупкая молодая брюнетка и привлекательный мужчина в распахнутом легком коротком пальто, они сумбурно обсуждают что-то, и я невольно прислушиваюсь.

—… Люда, я тебя прошу, не волнуйся ты раньше времени. — увещевает он, тронув жену за плечо. — ну, не нашли они подходящей кандидатуры сейчас, давай немного подождём. Неделя — другая, что от этого изменится?

— Тебе легко говорить! — сердится она, резко отстранившись, — а для меня промедление это гвоздь в крышку гроба моей надежды! Боже мой, Серёжа, ты действительно не понимаешь, что это может длиться месяцами?! Желающих больше, чем девушек, готовых стать суррогатными матерями! А я не молодею, мне, извини, скоро тридцать стукнет!

— По-твоему, я виноват в том, что Галя отказалась от сделки? — кипятится мужчина, стараясь не повышать голоса, и наши взоры пересекаются.

Что-то странное мелькает на его лице, он умолкает, и делает движение в нашу с Женькой сторону, словно намереваясь заговорить со мной. Его я точно не встречала никогда прежде, и мне становится неуютно.

— Ты его знаешь? — громким шепотом требует ответа подруга, указав на него.

— Нет.

— А что он так на тебя пялится? — обличающим тоном не унимается она, и решительно добавляет, — сейчас я ему разъясню, что тут не цирковое представление!

— Женька! — успеваю вовремя её остановить, ухватив за ладонь, и оттаскиваю подальше, где нас не могу слышать, шиплю, — ты спятила, Сазонова?! Ну, посмотрел на меня мужик, и что? Чего в бой-то кидаться? Может, обознался, за кого-то другого принял!

У неё в сумочке звякает телефон, и я с облегчением вздыхаю. Если Женечку понесёт и она сядет на излюбленного конька, тема затянется на день, а то и на два. Кто бы ей там не позвонил, готова расцеловать этого человека. А вот она, похоже, моего восторга не разделяет, хмуро и быстро, однозначно бросает в динамик несколько слов, и сует мобильный обратно.

— Это начальник. Мне пора ехать, Сань, ты справишься сама? Или выцыганить у Титова еще два часика, соврать, что зуб разболелся, и мне надо к стоматологу?

— Не-не, езжай, я что, маленькая! — с повышенной оживленностью выпроваживаю её к выходу. — я тебе позвоню, подробно расскажу, что и как. Всё, счастливого дня, дорогая!

Целую её в щеку, и чуть не силой выталкиваю за дверь. Только собираюсь вернуться к кабинету Ольховской, как за спиной раздается приятный, с хрипотцой, голос:

— Простите за бестактный вопрос, девушка… У Вас тоже проблемы с зачатием?

— Нет, у меня с этим как раз порядок. — ничуть не удивляюсь я, уже зная, что именно поэтому они с женой здесь. — а почему Вы об этом заговорили со мной?

Отвечать не спешит, странно разглядывает меня, и я хмурюсь. Он явно порывается еще что-то добавить, но не решается, и неожиданно роняет:

— Зачем вам это? Вы такая молодая и красивая, зачем Вам идти на подобную сделку и вынашивать чужой плод?

Вот те раз! А откуда ему знать, что я тут за этим, а не одна их тех, кто выбрал центр для будущих родов? И вообще, мужчина вызывает во мне дискомфорт, хотя не могу объяснить, отчего. Он улыбается, и старается загладить бестактность:

— Простите. Моя жена совершенно отчаялась, вот уже несколько лет она мечтает о ребёнке, но… — разводит руками, всё ясно и без слов, — я не хотел ничего такого обидного Вам сказать. Ради Бога, простите! Меня зовут Сергей.