Я вкладываю записку девушки с кладбища в учебник и засовываю его в рюкзак. Все расступаются, пропуская меня к двери. Все, кроме миссис Хиллард. Она преграждает мне путь.

– У тебя есть минутка?

Жуть как хочется ее проигнорить. Ученики спешат покинуть класс, и я бы запросто мог затеряться в толпе и улизнуть. Будь по лицу миссис Хиллард ясно, что она хочет отчитать меня и оставить после уроков, я бы не задумываясь слинял. Однако это не так, поэтому я остаюсь.

– Ты не опоздаешь на следующий урок, если я тебя задержу? – спрашивает она.

– У меня перерыв на обед, – отвечаю я, мотнув головой, и тут осознаю, что мог бы солгать и свалить отсюда.

Учительница кивает на передний ряд.

– Присядь на минуту.

Я делаю вдох и на выдохе опускаюсь на стул. Впервые в жизни сел за первую парту.

– Я хочу поговорить с тобой о том, что ты сказал, – серьезно начинает миссис Хиллард.

О-о-о! Ну я и идиот!

Внутри вспыхивает привычное раздражение, и я поднимаюсь со стула.

– Просто выпишите мне наказание, чтобы я мог поскорее убраться отсюда.

Она пораженно моргает.

– Я не собираюсь тебя наказывать.

– Тогда чего вы хотите? – хмурюсь я.

– Хочу знать, почему ты сказал «отчаяние».

– Это была догадка! Может, вам нужно было спросить…

– Ты что, так сильно боишься показаться умным? – Миссис Хиллард откидывается на спинку стула и скрещивает на груди руки.

Я сердито гляжу на нее, ничего не отвечая. Она тоже молчит. Ее слова повергли меня в ступор. Моя гордость копается в них, разбирая по частям. Боишься. Так сильно боишься. Показаться умным.

Я не двоечник. Будь я им, меня бы легче было донимать. А я не хочу давать всем этим людям повод цепляться ко мне. Когда-то я был отличником. В то время мама вешала мои табели успеваемости на холодильник. Сейчас же я не утруждаю себя учебой, стараясь лишь не скатиться на двойки.

Слова миссис Хиллард – вызов. Наше молчаливое противостояние слишком затянулось.

– Я не успею поесть, – наконец говорю я.

Ее плечи опускаются. Слегка. Но я это замечаю.

– Хорошо, – вздыхает она и кивает на дверь. – Иди.

Я уже в коридоре, когда до меня доносится ее голос:

– Деклан, подожди. Твое домашнее задание.

Поворачиваюсь. Миссис Хиллард подходит ко мне со сложенным листом бумаги в руке.

– Я слышал, что вы задали.

– Нет, я дам тебе другое задание. – Она протягивает мне лист. – Напиши ответ на мой вопрос. Краткий или развернутый – как пожелаешь.

Я забираю у нее лист, и ее лицо светлеет. Затем сминаю его в руке и отворачиваюсь.

Я миную очередь в столовой. У Рэва с собой столько еды, что ею можно накормить целый полк. Кристин всегда дает какую-нибудь вкуснятину и для меня. Не помню, когда в последний раз мне собирала обед мама. Да я и не заслуживаю этого.

Бросив скомканный лист на стол, я сажусь напротив Рэва. Мы всегда занимаем один и тот же стол. В окна стучит дождь, столовая переполнена, но к нам никто не подсаживается.

– Ты похож на черного жнеца смерти, – замечаю я. На его толстовке принт скелета, а на голове, как обычно, капюшон.

– Рад стараться. – Он разворачивает смятый лист и зачитывает вслух: – «Почему Дилан Томас чувствует отчаяние?» Это что такое?

– Домашка по литературе. Но я тебе другую записку хотел показать.

Рэв достает из пакета упаковку с сэндвичем и придвигает ее ко мне.

– Твоя девушка еще что-то написала?

«Моя девушка». Мне нравится фраза, хотя причин для этого нет.

Рэв знает, что мы продолжаем переписываться, но я не показывал ему наших писем с того вечера, как о ней рассказал. Наши с ней разговоры стали слишком личными, и мне бы не понравилось, если бы она делилась с подругами моими тайнами. В последней же короткой записке нет ничего такого, и мне не терпится рассказать о ней другу.