И вломился в ее тело – одним махом, не жалея, подтверждая право и власть.

Мать твою, какая же она узкая! Меня словно сжало в тисках. Я ослеп и оглох в этот миг, от удовольствия перед глазами заплясали звездочки. Ее отчаянное «А-а-а-а!!!» мурашками прошло по коже. Будь я в форме зверя, шерсть бы встала дыбом от одного только звука, от того, как она произносит мое имя: «Арман».

Но кроме первой «А» девица ничего не кричала, а может, я просто не расслышал, утонув в ней. Не сорваться и окончательно не потерять себя помешал металлический запах крови. Он лез в ноздри, переплетаясь с ароматом пары, сигнализируя о том, что не все в порядке, возвращая рассудок.

В голове немного прояснилось и щелкнуло, складывая мозаику фактов: ее узость, то, с каким трудом я преодолел преграду, своим напором убирая ее с пути, и… запах крови. Все это сводилось к одному выводу: она девственница! Мать твою, подо мной девственница!!! Была…

И сжалась она вокруг меня, тихо поскуливая, вовсе не от удовольствия. А я понимал, что не могу прекратить. Держусь и не двигаюсь из последних сил, но все внутри тянет сорваться и не останавливаться много часов подряд.

– Тихо… тихо… – прошептал севшим голосом, уговаривая то ли ее, то ли себя. – Хочешь, чтобы это быстрее закончилось?

Она затихла, прислушиваясь.

– Скажи «Арман». Назови меня по имени.

Сейчас я сорвусь лишь оттого, что ее губы произнесут мое имя. Обмануться хоть на миг, поверить в ее порыв страсти, что она зовет меня за собой…

Время замерло, растягиваясь в бесконечность. Я дрожал внутри ее – или это дрожь ее тела передавалась мне? Сознание мутилось, ускользали последние крупицы контроля.

Тихое «Арман» стало моим спасением.

Я облегченно задвигался, быстро наращивая темп.

– Арман… Арман… Арман!!! – с каждым разом звучало все громче и громче, дойдя до крика, пронзившего меня молнией, прокатившейся по позвоночнику вниз.

Все… Я, казалось, на мгновение умер…

Едва исчез придавливающий меня вес, я с трудом распрямилась, упираясь ладонями в стол. Позади шумно сглотнули.

– Я не знал…

Мне было плевать на нотки растерянности в еще недавно таком уверенном голосе. Может, его еще и пожалеть?

– Замри. Сейчас… где же они…

Он чем-то зашуршал, выдвинув ящик стола, но я даже головы не повернула, стараясь собрать себя из осколков. На стол легла упаковка влажных салфеток.

– Теперь понятно, зачем они здесь.

Правда? С Мариной их не использовал разве? При мысли, что он еще недавно на этом же месте с ней, а теперь со мной точно так же, замутило от отвращения. Но салфетки я взяла. Нужно было стереть липкие дорожки на ногах, чтобы скорее одеться.

Кое-как обтерлась под его взглядом и натянула непослушными пальцами одежду. Делала все это, старательно не глядя на модифицированного. Как по мне, лучше бы он вообще испарился! Но долго игнорировать его не вышло. Стоило замереть, сжимая использованные салфетки в руках и не зная, куда их деть, как услышала:

– Посмотри на меня.

Для убедительности он ухватил меня за подбородок, заставляя поднять голову, и повторил:

– Ты моя пара.

У него даже прическа не растрепалась, а вот по мне словно катком проехались.

– Не знаю, что ты там себе нафантазировала романтического и чего ждала… Забудь! В ближайшее время в твоей жизни будет много секса. Очень много откровенного, жесткого секса, без всякой этой ванильной ерунды, которой вы ждете от отношений.

Я сглотнула подступившую желчь, и меня успокоили, убирая с лица руку:

– Сегодня можешь отдыхать, я тебя больше не трону.

– Я ваша пара? Так вы женитесь на мне? – с вызовом спросила в ответ. Ни на миг не поверила словам о парности, и хотелось его подловить на вранье, чтобы выкручивался.