Войдя в кабинет, Воронов снял куртку и кинул ее на спинку одного из стульев, стоящих возле переговорного стола. Не включая общего света, прошел к креслу в центре и, удобно устроившись, зажег лампу на столе. Пододвинув к себе пепельницу, прикурил сигарету, с удовольствием наполняя легкие никотином.

Дверь приоткрылась, и на пороге появился начальник ОМВД Шведов Константин Николаевич.

— Видел, как ты подъехал, — просто сказал он, привалившись к дверному косяку. — Почему не дома?

— А что там делать? — безразлично пожал плечами Саша, с преувеличенным вниманием наблюдая за тем, как от кончика сигареты вьется ввысь сизый дымок.

— Поехали куда-нибудь выпьем? — без предисловий предложил Шведов, ослабляя галстук на рубашке и устало проводя тыльной стороной ладони по лбу.

— Почему бы и нет, — Саша затушил сигарету в пепельнице и поднялся из-за стола. — Как раз думал напиться.

Взяв со стула куртку, он вышел из кабинета вслед за начальником и закрыл дверь на ключ.

— Ну, я напиваться не планирую, — заметил полковник и внимательно взглянул на опера. — И тебе вроде врачи не рекомендуют.

Саша поморщился. После той аварии, произошедшей на одной из подмосковных трасс, он два дня пробыл в коме и почти месяц провалялся в больнице. Многие готовы были списать его со счетов, однако ему удалось выкарабкаться. Остались лишь периодические головные боли, которые способны были снять только сильные обезболивающие, прописываемые ему врачом, и сны о той ночи. Но об этом никто не знал.

Они вышли из ОМВД на улицу, в темную и беззвездную ночь. Было тихо и свежо.

— Тогда я свою здесь оставлю, — прикинув, решил Воронов.

Шведов сел за руль, и они направились в сторону одного из кафе, располагающихся на набережной неподалеку. Через десять минут официант проводил их к столику возле окна, с видом на причал.

— Да, хорошо быть «крышей» приличного ресторана, — лениво пролистав меню, равнодушно проговорил Константин Николаевич, когда официант отошел от их столика.

— А еще хорошо быть «крышей» стриптиз-клуба, — усмехнулся Воронов, откинувшись на спинку широкого плетеного стула, и подмигнул симпатичной официантке, проходившей мимо.

— Саш, ты о чем-нибудь другом думаешь? — устало поинтересовался Шведов, взглянув на него исподлобья.

— Думаю, — хмыкнул опер, быстро пролистав меню, и отложил его на край стола. Достав из кармана сигареты и зажигалку, прикурил.

Подошел официант, начальник сделал внушительный заказ, Воронов же ограничился бутылкой коньяка и легкой закуской, так как вполне был сыт после гостей у матери.

— Как в отделе? — спросил Константин Николаевич, ловко разделывая утку в тарелке.

— Все идет по плану, — успокоил Саша и, покрутив в руке стакан с коньяком, усмехнулся: — Даже «висяки» и те у нас по плану.

— А чего тогда такой хмурый? Что тревожит?

— Вам показалось, — пожал Воронов плечами и выдал широкую улыбку, которую уже давно научился натягивать на лицо в нужный момент. Конечно, с глазами он сделать ничего не мог. — В моей жизни всё как в сказке.

— Главное, чтобы сказка была не страшной, — серьезно заметил Шведов и пристально посмотрел на него: — Мне интересно... Вот скажи, в чем смысл твоей жизни, Саш?

Воронов медленно выпустил в сторону струйку дыма.

— В деньгах. В чем же еще? — выдержав небольшую паузу, ответил он. — За деньги можно получить всё, что захочешь.

— Так уж и всё? — уточнил Константин Николаевич, с интересом разглядывая своего бывшего опера, в котором не ошибся, ни взяв его на работу семь лет назад, ни поставив на свою должность.

— Абсолютно всё, — твердо произнес Саша и снова затянулся.