Конечно, главный режиссер «Колеса» Анатолий Морозов постоянно ратует за психологический театр. Может, в этом и состоит весь психологизм, когда зритель пассивно потребляет созерцаемую продукцию, не утруждая себя какими-либо мыследвижениями. В чем свойство качественного кича (подчеркиваю – качественного!)? Режиссер отдает себе отчет в том, где и какие акценты ему нужно расставить: на этой реплике зритель засмеется, в этой сцене – разрыдается. Ну и что, что произведение незамысловато? Люди ведь приходят в театр за эмоциями, и им неважно, каким образом эти эмоции будут из них выжимать. У меня, между прочим, у самого разок набежала слеза. А в одном месте я даже потянулся за носовым платком. Окружающие списывали это на мое гриппозное состояние, но я, как человек непритязательный и сентиментальный, прекрасно понимал: вот он, катарсис!

Так что запасайтесь салфетками и носовыми платками и вперед, на спектакль: дорогая Памела вам-таки подскажет адресок Господа нашего, с которым находится в длительной и совсем не безрезультатной переписке.

В театре «Колесо» 18 октября состоится бенефис актера и режиссера Валерия Логутенко: зрители увидят премьеру нынешнего сезона, спектакль «Дорогая Памела», режиссером-постановщиком которой выступил Валерий Константинович, он же сыграл в нем одну из центральных ролей. Главную роль в этом спектакле сыграла его супруга Валерия Логутенко. Помимо этого, бенефис актера связан с его возрастным юбилеем, 55-летием, а также с 35-летием творческой деятельности. Незадолго до торжеств мы встретились с актером, дабы он нам поведал об этапах своего творческого пути.

Первые поражения

С детства я не мечтал о театре, и впервые в театр попал лет в 14, посмотрел оперетту, но тогда это не произвело на меня впечатления. В 16 лет я работал и учился в вечерней школе в Уфе, меня дружок затянул в юношеский драматический коллектив, я пришел, и мне понравилось, остался, и уже через полгода попытался поступать. У нас в Уфе в училище искусств ребят забирали в армию, а преподавала молодая женщина. Она предложила моему другу поступать сразу на второй курс. Мой друг Сережка мне говорит: «Валер, давай вместе, я боюсь один». Я говорю: «Давай, чего бояться?» Сережа был более подготовленный, он уже играл в спектаклях. Но в итоге его не берут, а меня берут. Я уволился с работы, ушел из вечерней школы. Прошел месяц, я уже занимался, ходил на мастерство актера, и мне сразу дали в «Чайке» роль доктора Дорна. Я порепетировал, наша преподавательница через месяц меня вызывает и говорит: «Валерочка, если бы был первый курс, я бы тебя взяла. А на второй курс, извини, ты не тянешь». Мне обидно: школу бросил, работу бросил, а тогда малолетке было сложно устроиться на работу, считай год потерял в школе.

Зять проспорил коньяк

Через полгода я поехал в Свердловское театральное училище, прошел до третьего тура, и меня «срезали». У меня появилась такая творческая злость, до сих пор я на ней держусь: я докажу, что я могу. Надо мной уже подсмеиваться стали. Когда я поехал в Свердловск, с зятем поспорил на бутылку коньяка, он говорит: «Не поступишь». Я приезжаю, привожу ему бутылку коньяка. На следующий год еду поступать в Горький. Говорю: «Спорим на две бутылки коньяка!» «Давай, че, выпьем коньячку!» И поступаю. Вызваниваю ему из Горького: «Ну, готовь коньяк!» Он говорит: «Да я тебе не две, я тебе четыре поставлю за то, что поступил!»

Начало пути

Мой первый театр был в городе Арзамасе-16, сейчас это Саров, российский атомный центр. Приехал режиссер Юрий Щербаков и собрал там очень интересную команду. Как только переформировали театр, он был музыкально-драматическим, его сделали чисто драматическим. И вот он несколько человек оставил, взял почти полный курс ребят из МХАТа, взял горьковчан – такая молодежная мощная, хорошая команда получилась. Еще у меня было приглашение во Владимир и Йошкар-Олу. В Арзамасе-16 я проработал семь лет, довольно успешно. Правда, Юрий Щербаков ушел через год, пришел другой режиссер, и меня на «подсос» посадили – играл там эпизодики. Помню, в театральное училище в гости приезжал, друзья спрашивали: «Валера, ты как в театре?» «Ну, на первых ролях». «Да ну! А что такое?» «Первый рабочий, первый студент, первый прохожий – все первые роли!» Шутка такая была. Первые два года трудно было – в эпизодах, на массовках. Но, наверное, в этом какой-то смысл есть, чтобы актеры не возгордились, потому что когда меня Юрий Борисович привез, он говорил: «Я вам такого парня везу! Он вас всех заткнет за пояс!» Тогда в таком городе, как наш, было по 10—12 премьер в году. То есть один спектакль выпускали – тут же переходили к другому, подолгу спектакль не жил. С одной стороны, это было хорошо, поскольку было много ролей, а с другой стороны, было плохо, потому что только к десятому спектаклю начинаешь понимать по-настоящему, что ты тут делаешь. Оказывается, вот что! А спектакль уже снимают.