Все в устах Евдокима было взвешенно и логично, и Лена со Степаном не стали возражать по новому плану, ибо он выглядел более безопасным, чем дерзкие аферы с гримом и переодеванием.

Только намного позже Степан узнал, что воплощаемая в практику мошенническая схема Евдокима ничем в криминальном плане не отличалась от предыдущей, просто была уже более масштабной и изощренной. С помощью театрализованного обмана осуществлялся эмоциональный контакт с потомками героев и собирались крупные вклады от организаций на проект памятника, который действительно реально ваялся и устанавливался. Чтобы сорвать большой куш в карман учредителей фонда, Евдоким договорился со спивающимся народным скульптором России Алексеем Пилотовым о покупке его знаменитого имени за скромное вознаграждение в 100 тысяч рублей для использования в качестве бренда при строительстве памятников знаменитым летчикам. В любом памятнике главная цена зарыта в именитости скульптора. Евдоким это знал и задачу оптимизации расходов решил блестяще, наняв в качестве исполнителей талантливых студентов Московского государственного академического художественного института имени В.И. Сурикова при Российской академии художеств, проходящих практику у мэтра Пилотова. Для ребят участие в проектах с великим скульптором это хороший старт их карьеры, и они готовы были трудиться практически безвозмездно на свое будущее. К чести Евдокима, он часто премировал студентов за талантливые идеи. Впрочем, фамилию скульптора Пилотова, созвучную со словом «пилот», Степан тоже мастерски использовал, причисляя скульптора к роду потомственных пилотов воздушных шаров, друживших с прародителем авиации Жаком Этьеном. Это дарило спонсорам фонда романтические надежды, что с такой духовной родословной трудиться над скульптурой народный художник будет самозабвенно. Такая схема экономии позволяла с каждого памятника оставлять в фонде до 7 миллионов рублей в квартал, которые перетекали в карманы учредителей как плата за администрирование проекта.

Несмотря на гениальные организаторские способности Евдокима, ключевым звеном проекта оставался Степан, обеспечивающий привлечение вкладов в фонд своими психологическими этюдами. Это была самая сложная часть проекта, так как она имела традиционную мошенническую природу действа по эмоциональному вовлечению капиталов потомков в благотворительный фонд. Без психологического этюда, осуществляемого Степаном, концессионерам невозможно было быстро и надежно направить помыслы потомков в русло благотворительности.

Сегодня на репетицию спектакля пришел неожиданно новый директор театра Виктор Иванович Борцов. Он был высоким симпатичным человеком, с виду лет пятидесяти, обладателем атлетической фигуры и голубых добрых глаз, расположенных на лице с правильными чертами. Всем своим видом он транслировал благородство и чистоту помыслов, что вызывало ответную доброжелательность у всего коллектива – от гардеробщиков до народных артистов.

Виктор Иванович поднялся на сцену, пожал руку режиссеру и обратился в микрофон в зал:

– Дорогие друзья. Я должен извиниться за прерванную репетицию, но меня попросили следственные органы обратиться к вам с просьбой. В Москве появилась группа аферистов, терроризирующих честных людей и похищающих у них с помощью театральных и психологических уловок большие суммы денежных средств. Это компрометирует все актерское сообщество перед зрителями, перед простыми людьми. Следственный комитет просит актеров нашего театра внимательно присмотреться к своим коллегам и при наличии странного поведения сообщить в мою приемную. За активную жизненную позицию будет выделено вознаграждение, но это не значит, что мы должны превратиться в шакалов и зарабатывать деньги на ложных доносах на своих товарищей. Если мною будут установлены такие факты, я буду их пресекать вплоть до увольнения. Есть вопросы?