В 1699 году король, предположительно по просьбе сына, издал указ, известный как Королевский дар, подтверждающий права вольницы для «всех жилищ и заведений, которые располагаются под сенью крыши» Округа и дающий им серьезные налоговые льготы. Несколько театров и коммерческих объектов находились тогда за пределами описанной указом территории. В результате этого указа начались несколько независимых строительных проектов, собравших под свежерасширенную крышу еще шесть театров и другие заведения. В то же время некоторые жители окраин использовали любые материалы, чтобы тоже попасть в границы назначенной территории. Ряд проектов имели успех, и их дома и улицы сформировали часть нынешнего внутреннего района; другие были заброшены – участки, которые они должны были занять, теперь входят в состав Окраин.

Примерно в этот период Совет Режиссеров начал вводить ограничения для тех, кому было разрешено жить и работать в Округе. К концу века все не-артисты были вынуждены отказаться от аренды жилья и в большинстве своем перебрались в жилые дома, построенные взамен сгоревших в Великом пожаре. Что касается коммерческих помещений, многие из них, по-видимому, остались во владении первоначальных собственников, ныне поселившихся в современном внешнем районе**.

В соответствии с условиями королевского указа неоспоримой и безусловной властью в Округе обладал Совет Режиссеров***. Это не слишком устраивало преемницу короля, королеву Анну. Возможно, свою роль сыграли хорошо известные отношения между Театральным округом и племянником королевы, опозоренным и лишенным наследства, – Анна отказывалась называть бывшего принца Уэльского по имени, а в частных разговорах якобы именовала его «дважды проклятым бастардом», – но, вероятнее, все объясняется просто-напросто ее возмущением из-за потери налоговых поступлений от такой огромной городской территории.

Несмотря на утрату королевского покровительства, Округ продолжал расти и процветать. Его репутация распространилась по всей империи и за ее пределами, и к XIX веку существенно выросло число богатых иностранных гостей. Округ вступил в новую эру финансового благополучия, постановки становились все роскошнее****, и многие знаменитые танцевальные и театральные труппы стремились играть в маленьких театрах и залах Округа, несмотря на солидные сборы и ограничения, налагаемые на внешних гастролеров.

К 1843 году крыша нуждалась в обширном ремонте. Режиссером в этот период был Гаррард Блайт, и именно он прибег к услугам Изамбарда Кингдома Брюнеля.

* Много было написано о связи между Театральным округом и принцем Генрихом, особенно в связи с периодом сразу после легитимации этого последнего, когда в изобилии распространились слухи о его наклонностях. Научный и взвешенный анализ этой сложной и злополучной фигуры см. в: Сэмюэл Коннингтон «Генрих Вильерс: бастард, принц и патрон», 1915.

** Это переселение ознаменовало создание Окраин как территорий, отличных по характеру и, как утверждали некоторые, по правовому статусу от окрестных территорий, в тот период включенных в древний приход Ламбет. Большая часть восстановительных работ после Великого пожара была, по-видимому, выполнена подрядчиками Совета Округа, однако новые строения находились на земле, исторически входившей в поместья Ламбет и Кеннингтон-Норт. Похоже, что архиепископ Кентерберийский, который владел этими поместьями с самой Реставрации, был вполне доволен тем, что финансовые траты легли на плечи Округа, – до тех пор, разумеется, пока не стало очевидно, что жители больше не считают себя сколь-нибудь обязанными в основном отсутствующему владельцу поместий и предпочитают относить себя к Театральному округу. Случившееся судебное разбирательство было закрыто на раннем этапе, но заложило основу для других юридических исков в последующие столетия. Несмотря на отсутствие ясности относительно своего статуса, Окраины продолжали расширяться, пока не заняли целиком всю выгоревшую территорию к востоку и югу от Округа, а также довольно значительную площадь к западу. На момент написания настоящего вопрос о статусе этих территорий остается нерешенным, причем особую озабоченность вызывает тенденция их жителей регистрировать рождения, браки и смерти в местном реестре. Регистрация актов гражданского состояния внутри независимых вольниц приводит к тому, что единственной доступной записью будет краткая форма указателя записи в Центральном бюро регистраций, и доступность даже такой ограниченной информации полностью зависит от того, как вольница соблюдает свои предусмотренные законом обязанности.