– Войдите!

Дунаев вошёл в кабинет. Там был приглушённый свет. В углу стоял небольшой диван, на котором лежало тёмно-зелёное пальто. Так же можно почувствовать едкий запах табачного дыма. В левом углу стоял большой книжный шкаф. Посередине комнаты разместился большой рабочий стол, во главе которого сидел мужчина. На вид лет пятьдесят. Коричневые сальные волосы, уложенные на правую сторону. Белая рубашка в полоску с красным расслабленным галстуком. Во рту мужчины была закуренная сигарета.

– Зовут Василий Фёдорович. По какому вопросу? – грозным голосом сказал он.

– Я хотел признаться.

– Хорошо. В чём?

– В двух убийствах…

– Сами пришли, это вам поможет. Имя и фамилия?

– Дунаев Андрей Валентинович.

– Когда были совершенны убийства?

– Позавчера и вчера мной было совершенно два. Первое вечером в парке это было случайно…

– Кого вы убили?

– Я… я…

– Кто убитый!?

– Щекотун…

– Как Щекотун, товарищ Дунаев, почему вы так уверенны, что это был Щекотун? Я был главным следователем в его деле, ловил его не один год, и у меня не было ни одного подозреваемого. Я не видел ни разу его лица, а тут, я извиняюсь, заваливается ко мне мужик с улицы и говорит мне, мол, я убил Щекотуна! Как мне это понимать!?

– Так и понимать, – сказал учитель, следователь, было, хотел что-то сказать и уже открыл для этого рот, но Дунаев продолжил, – после этого ко мне в школу пришёл участковый Жоркинов, он обвинил меня в убийстве Коршунова.

– Кто такой Коршунов? Вторая жертва?

– Нет, это и есть Щекотун.

Следователь встал из-за стола, бросил в пепельницу свой бычок, закурил новую сигарету. Потом подошёл к телефону, набрал номер. Он разговаривал несколько минут. За этот разговор он выяснил все интересующие его детали. Всё, что ему рассказали, Василий спросил затем у Андрея Валентиновича. Гришин такова была его фамилия, оказался порядочным милиционером справедливым и правдивым мужиком, копающимся в каждой мелочи данного ему дела. Во время их разговора говорил в основном следователь, задавая вопросы, повторяя одни и те же предложения по несколько раз. В итоге всего этого диалога заключили на том, что учитель пишет чистосердечное признание.

Андрея Валентиновича посадили в изолятор временного содержания, следствие длилось около двух недель. За это время с Дунаевым беседовало много людей психиатры, милиционеры и другие важные лица. Первые говорили, что Дунаев психически нездоров, другие отвечали, что он был в разуме. Андрей Валентинович со всем смерился.

Андрея Валентиновича посадили в тюрьму. Потом планировали перевести в психлечебницу. учитель очень ждал этого и боялся. Многие заключённые должны были туда попасть, но не попадали. В тюрьме он слышал разговоры между охранниками, из которых понял, что делали с людьми в психушке. Он боялся попасть туда

Прошёл год как Дунаев находился в тюрьме. За всё это время он стал грушей для битья. Его всячески били и унижали. Хотя по воровским законам его должны уважать за то, что он убил милиционера, но он был мягок, он не мог за себя никак постоять. Больше всего он подвергался психическому насилию. Весь исхудал и отощал, стал бояться всевозможных шорохов. В один из обычных дней к нему в камеру вошёл охранник и сказал:

– Хохотун, у тебя встреча.

– С кем?

– Увидишь…

Охранник подошёл к Хохотуну, раньше его звали так дети между собой, он знал об этом, а сейчас его так зовут все. Надзиратель надел на него стальные браслеты и повёл в комнату встреч…

Часть первая. Красное лето.

Глава 1. Ночь первая.

Ночь, жаркая июньская ночь, здание отдела милиции. Из окна закрытого решёткой третьего этажа горел жёлтый свет. Горел свет и во многих других окнах, в кабинетах которых сидели милиционеры. Разные, многие хорошие, а многие и плохие: взяточники и коррупционеры. На третьем этаже в кабинете № 55 сидел мужчина в белой рубашке в полоску и красном галстуке. Это Василий Фёдорович сидел в своём кабинете, с закуренной сигаретой во рту. Гришину вновь пришлось остаться на работе из-за, не сделанной до конца днём работы. Ну, это была первая, но не главная причина. Утром Василий поругался со своей женой. Работы у него никакой не было. Всё это время он работал с документами. Оставался он так множество раз, чтобы закончить дневные работы. Многие служащие милиции так делали, но это, ни о чём не говорит. В кабинете горел приглушённый свет. Какое бессчётное количество раз Гришин менял лампу, но всё равно на следующий день она становилась тусклой. Было слышно, как милиционеры вели или преступников или обычных пьяниц коих было в Сталинграде-младшем полно. В этом Богом забытом городе господствовала коррупция и несправедливость даже почти вся милиция была на зарплате у криминальных авторитетов.