Дрика злобно фыркнула, но ничего не сказала.

– Дрика, еще раз, – обратился я к ней, глядя в злые, как у рассерженного Тигра, глаза. – Эти люди с большой вероятностью – бандиты. Обычные бандиты. И позвали нас с собой они не просто так: такие вообще ничего просто так не делают.

– Ты их не знаешь! – Тонкий палец с обгрызенным ногтем уставился мне в лицо. – Ты даже не разговаривал с ними, а делаешь такие выводы! О незнакомых людях!

– А мне и не надо их знать, – хмыкнул я. – Есть народы с дурными традициями, и албанцы – один из них. У нас в стране есть такие же чеченцы. С ними можно общаться там, где они не могут тебе угрожать, или тогда, когда ты сильнее. Но оставаться с ними наедине просто не стоит, и тем более быть слабее: эти самые традиции могут привести к тому, что тебя ограбят и убьют. Причем произойдет это с очень высокой долей вероятности, если они будут знать, что им за это ничего не будет. А сейчас никому ни за что ничего не будет: мир рухнул!

– Ты неправ, – решительно заявила она. – Ты основываешь свое мнение на предрассудках. Дитмир совершенно нормальный парень, мы с ним даже в одни и те же места ходили.

– В смысле?

– Ну… клубы и все такое, даже общие знакомые есть.

– А зачем он туда ходил? – вдруг спросил Сэм.

– А зачем ходят в клубы? – вопросом на вопрос ответила Дрика.

Сэм пожал плечами, затем сказал:

– Кто за чем, да, сэр. Кто-то идет закинуться таблеткой и танцевать до утра, а кто-то идет эту таблетку продать и посмотреть на прыгающих от нее идиотов.

– Вы… вы… – Дрика не находила слов от возмущения, даже немного заикаться начала. – Как можно быть настолько предубежденными? Настолько нетерпимыми? Как можно обвинять людей без всяких доказательств?

– Я их ни в чем не обвиняю, успокойся, – ответил я. – В чем я их обвинил? Ни в чем. Я просто предупреждаю о том, что от них лучше держаться подальше, на всякий случай. Как тебе, например, такой молодой, красивой и блондинке, не следует оставаться наедине с компанией мусульманских юношей. Просто на всякий случай – чтобы потом не жалеть.

– Ты неправ! – сказала она, опять почти что ткнув меня в лицо пальцем. – Ты неправ, ты оскорбляешь людей недоверием!

– Они не слышат, – сказал я примирительно и показал на едущий далеко впереди грузовик, – вон сколько до них. И я не сужу, я опасаюсь. На всякий случай. И тебе советую.

На этом разговор прервался. Дрика не ответила и сидела теперь мрачнее тучи. Нет, что-то с ней неправильно. То нормальная была всю дорогу, а теперь, стоило добраться до места, дурь из нее полезла как тесто из квашни. Компенсация? Боится узнать страшное про мать и хватается за все, что кажется знакомым и привычным? Может быть, мы ведь с ней пока еще ни разу не ругались, а тут – на тебе… Нехорошо.

Затем «скания» свернула с трассы на второстепенную дорогу, заставив нас насторожиться. В рации послышался голос Дитмира:

– По главным дорогам не проехать, там все забито брошенными машинами. Не отставайте, а то замучаетесь искать проезд.

Сэм искоса глянул на меня, и я кивнул. Все верно, когда я смотрел на карту, то сам понимал: такое шоссе обязано быть забитым. Просто потому что не занятая людьми земля закончилась, один город будет перетекать в другой – здесь ведь даже «природы», как таковой, нет, кроме воды, только распаханные поля или застройки. Не страна, а газон. А ведь нам надо будет еще и проскочить через Роттердам: шоссе идет прямо через центр большого города, мостами зажатое между строениями, – даже представить страшно, что там может твориться. Проедем мы там вообще? Хотя… албанцы как-то проехали, значит, есть путь, в любом случае нам лучше сейчас за ними держаться.