Тимур унаследовал янтарные глаза нашего отца. В них столько глубины, что иногда мне кажется, они знают обо мне всё, даже то, чего я сама не понимаю. Его взгляд тёплый и спокойный, как позднее лето, когда солнце начинает садиться. Иногда мне кажется, он видит всех насквозь, но в этом нет ни доли осуждения, только доброта. А ещё в его радужке есть тёмные вкрапления, как звёзды на закате. Я всегда это обожала. Это делает Тимура ещё более особенным, если он, конечно, вообще может быть ещё более особенным.

У Славы глаза другие. Золотисто-карие, будто мёд растекся под солнечными лучами. Его взгляд всегда живой, озорной, и в нём всегда горит что-то задорное, словно в ответ на вечный вызов. Если Тимур смотрит на людей сдержанно, почти по-отечески, то у Славы всё иначе – в его взгляде мелькает то самое: «Ну что, купились?». И чаще всего это подкрепляется его фирменной хитрой усмешкой, которая выводит меня из себя, но в то же время не даёт сердиться слишком долго.

Оба с чёткими чертами лица, словно сошли с обложки спортивного журнала. Чёрные волосы одинаково короткие, густые, всегда немного растрёпанные, как будто укладка для них – это просто встряхнуть головой. Но, знаете, им это идёт. Эти двое всегда в движении, и даже если они стоят, то создаётся ощущение, что они готовы сорваться и побежать за своей следующей победой.

Тимур серьёзен. Его брови часто чуть сведены, когда он размышляет или слушает, а улыбка – редкий подарок, который согревает сильнее, чем кажется. Его спокойствие всегда было для меня опорой, даже если он пытается скрыть, как переживает. Слава – его противоположность. Он смеётся чаще, шире, громче. Его энергия, кажется, может озарить целый стадион. Он из тех, кто всегда знает, как разрядить обстановку или поставить всех в тупик своей остротой.

Но вместе они – сила. Настоящая команда. Если они рядом, я знаю: мир может развалиться, но эти двое держат его вместе. Да, они всего на три года старше, но такое чувство, что вечные зануды вечно лезут в мою жизнь. Иногда хочется их убить, но чаще – обнять. Ну, в их объятиях ведь точно безопаснее всего.

Сегодня день рождения у отца, и вечером мои братья улетают. Слава богу! Хотя, вы не подумайте, я их люблю, просто… как сказать… их много. Остальные братья прибудут позже, но о них поговорим потом.

– Кто такой этот хмырь, который тебя вчера домой привёз? – говорит Тимур, сверкая глазами, словно я уже что-то натворила.

– Вы что, уже познакомились? – я тяжело вздыхаю, ставлю кружку на стол. Почему они все его так называют?

– А ну, выкладывай, Кнопка, не увиливай, – Тимур не отстаёт, сверлит меня своим тяжёлым взглядом. Да уж, будто он научился так смотреть специально, чтобы вызывать во мне чувство вины.

– Давай, радиостанция «Кира» выходит в эфир, рассказывай! – подхватывает Слава, ухмыляясь, как всегда, будто ему всё происходящее дико весело.

– Надоели, – бурчу я, вытаскивая коробку с хлопьями и наливая молоко. А эти двое стоят рядом, как привязанные, и ни на секунду не дают передышки.

В этот момент на кухню забегает Нюся, дочка Лёши, моего старшего брата. Тимур тут же бросается к племяннице и начинает зацеловывать её пухлые щёчки. Слышны громкие хохот и визг, а я украдкой надеюсь, что эта сцена отвлечёт их внимание от меня.

Нюся… Она просто наше маленькое чудо. Всего четыре года, а уже настоящая маленькая звезда в семье. У неё светлые волосы, словно солнечные лучи, которые Милана заплетает в аккуратные косички, хотя чаще всего они растрёпаны, потому что Нюся неугомонна. Её огромные золотисто-зелёные глаза – копия Лёшиных, только с каким-то особенным детским сиянием, будто она смотрит на мир и видит в нём только волшебство.