Миссис Винчестер, кажется, в восторге от моего ответа. Она ведет меня обратно по темной лестнице на второй этаж дома, и когда я выхожу с этой лестницы, я выдохнула, даже не осознавая, что сдерживаюсь. В этой комнате было что-то очень пугающее, но если мне каким-то образом удастся получить эту работу, я справлюсь с этим. Легко.

Мои плечи наконец расслабляются, а на губах формируется новый вопрос, когда я слышу голос позади нас:

«Мама?»

Я останавливаюсь и оборачиваюсь, чтобы увидеть маленькую девочку, стоящую позади нас в коридоре. У девушки такие же светло-голубые глаза, как у Нины Винчестер, только на несколько тонов светлее, а волосы настолько светлые, что почти белые. На девушке очень бледно-голубое платье, отделанное белым кружевом. И она смотрит на меня так, словно видит меня насквозь. Прямо сквозь мою душу.

Знаете ли вы эти фильмы о страшном культе жутких детей, которые могут читать мысли, поклоняться дьяволу и жить на кукурузных полях или где-то в этом роде? Что ж, если бы они проходили кастинг для одного из этих фильмов, эта девушка получила бы роль. Им даже не придется ее прослушивать. Они взглянут на нее и скажут: «Да, ты жуткая девчонка номер три».

– Сиси! – восклицает миссис Винчестер. «Ты уже вернулся с урока балета?»

Девушка медленно кивает. «Мама Беллы подбросила меня».

Миссис Винчестер обнимает тощие плечи девушки, но выражение лица девушки не меняется, и ее бледно-голубые глаза не отрываются от моего лица. Что-то со мной не так, что я боюсь, что эта девятилетняя девочка меня убьет?

«Это Милли», – говорит миссис Винчестер дочери. «Милли, это моя дочь Сесилия».

Глаза маленькой Сесилии – это два маленьких омута океана. «Приятно познакомиться, Милли», – вежливо говорит она.

Я бы сказала, что вероятность того, что она убьет меня во сне, составляет как минимум двадцать пять процентов, если я получу эту работу. Но я все еще хочу этого.

Миссис Винчестер клюет дочь в макушку, и тогда маленькая девочка убегает в спальню. Наверняка у нее есть жуткий кукольный домик, где куклы оживают по ночам. Возможно, одна из этих кукол убьет меня.

Ладно, я веду себя смешно. Эта маленькая девочка, вероятно, очень милая. Она не виновата, что была одета в жуткий викторианский костюм ребенка-призрака. И вообще я люблю детей. Не то чтобы я много с ними общалась за последнее десятилетие.

Как только мы спускаемся на первый этаж, напряжение покидает мое тело. Миссис Винчестер вполне милая и нормальная – для такой богатой дамы – и пока она болтает о доме, дочери и работе, я лишь отдаленно ее слушаю. Все, что я знаю, это то, что это будет прекрасное место для работы. Я бы отдала свою правую руку, чтобы получить эту работу.

– У тебя есть вопросы, Милли? она спрашивает меня.

Я качаю головой. – Нет, миссис Винчестер.

Она цокает языком. «Пожалуйста, зовите меня Нина. Если бы вы здесь работали, я бы чувствовал себя глупо, если бы вы называли меня миссис Винчестер. Она смеется. «Как будто я какая-то богатая старушка».

«Спасибо… Нина», – говорю я.

Ее лицо светится, хотя это может быть кожура морских водорослей, огурца или что-то еще, что богатые люди наносят на свое лицо. Нина Винчестер – из тех женщин, которые регулярно посещают спа-процедуры. «У меня хорошее предчувствие по этому поводу, Милли. Я действительно так думаю.

Трудно не поддаться ее энтузиазму. Трудно не почувствовать этот проблеск надежды, когда она сжимает мою грубую ладонь в своей детской гладкой. Мне хочется верить, что в ближайшие несколько дней мне позвонит Нина Винчестер и предложит возможность приехать к ней на работу и наконец освободить Casa Nissan. Мне так хочется в это верить.