Рыл он долго и методично. Через два дня Шмеля понял, что затея удаётся на славу, осталось ещё чуть-чуть… В радужных мыслях он проковырял последние метры и… очутился в караульном помещении тюрьмы, где набирала обороты попойка, а именно – корпоративка. Шмеля высунул башку из проделанной им дыры в земляном полу и узрел дюжину потных и красных рож надсмотрщиков. Неизвестно, что конкретно творилось там после, но попытка очередного побега закончилась для Шмели Дырнявкина уже не «одиночкой», а лазаретом. Так что с бегством из неволи пришлось снова повременить – башка не варила, да и почки не казённые. Третий месяц он здесь, а как постарел – в свои двадцать пять выглядит на все сто. И нечего дивиться нездоровому сну.

***

…Колония пробуждалась. До утренней переклички ещё было ждать и ждать, но следовало почистить зубки извёсткой, умыться и проделать другие процедуры – не успеешь до звона колокольчика, с которым ходит дежурный надзиратель и проверяет гигиену заключённых, считай, останешься без завтрака и работать будешь вдвое больше.

Шмеля, кряхтя, встал с нар. Он был больным зэком, измученным карцером и побоями вертухаев, а больному эльфу работать вдвое больше ну никак нельзя, тем более с его авторитетом в колонии – нет-нет, а и зачморят, как фуфела. Что поделаешь – здесь свои законы. А вот тюремная администрация представлялась Шмеле в виде карликового олигофрена с пузырями соплей до подбородка, косыми глазёнками и кривыми ножками. По крайней мере, распорядок дня придумал настоящий дегенерат.

Ну что это такое – дорожные работы на реке? И при всём при том, асфальт необходимо ложить на дно реки. А обязательный просмотр пошлых газетёнок? Там же бабы голые нарисованы! Нарочно злят? Зэк, годами не видевший, не нюхавший и не трогавший женщину, за такие шуточки ведь и прирезать может. А чего стоят кретинские прыжки через скакалку вместо послеобеденного сна? Мол, хоть вы и никогда не выйдете на свободу, но спортивную фигуру должен иметь каждый. Однако это фигня по сравнению с сифонными клизмами, когда тебе в задницу вводят футовый наконечник и накачивают тебя ведром воды из той же реки, в которую ты укладываешь асфальт. Так, на всякий пожарный. Но – КАЖДЫЙ ДЕНЬ! Уважаемая администрация, брызгая экскрементами, заботится о вашем здоровье. На завтрак вместо манной каши дают какие-то пилюльки, в обед – кипяточек с плавающими в нём сухариками и теми же пилюльками, а на ужин подают картошку, которую весной сажают в отваренном виде, чтобы потом не варить, а в картофеле проклятущие пилюлины. По праздникам дают компот из пырея, а в обычные дни – кислый чай.

Сегодняшний завтрак уж точно не пришёлся на праздник. Правда, начальство внесло в утренний рацион разнообразие – всем выдали, помимо таблеток, вилки. Нашёлся даже один на мозги обиженный эльф, попробовавший наколоть на вилку свою порцию.

Шмеля «принимал пищу» за одним столом с сокамерниками. Дрюня, толстый эльф, но добряк, каких свет не видывал, брал таблетку, откусывал от неё кусочек, ложил пилюльку на место и начинал работать челюстями так, словно жрал кость бизона. Лицо его при этом становилось младенческим, и не верилось, что он поджёг свой домишко вместе с женой и детьми, причём пригвоздив детей к полу, а жёнушку избив до потери сознания.

Совсем не так, как Дрюня, кушал свои таблетки Никудаус Перц, «шестёрка», мальчик на побегушках, дешёвка и подлиза. Он был старше Шмели, а какался в штаны, как грудной ребёнок, да и в носу поковыряться был не дурак. Вот и сейчас, посасывая свой завтрак, Никудаус методично вертел мизинцем, думая, очевидно, добраться до мозга. Увы, палец оказался короче, чем он хотел. Но попытки Никудаус не бросил, с остервенением впихивая мизинчик по самую костяшку.