Борислав засмеялся своим заразительным смехом и сказал:

– Представляете, какой это для них будет шок! Когда они всё поймут! Переговоры начнут вести через третьи страны. Ха-ха-ха! А когда их вынудят вести переговоры напрямую, будут думать, как бы не сболтнуть чего лишнего и при этом гадать, кто же из них Волох?

Все дружно посмеялись над шуткой Борислава, потом Полкан сказал:

– Ладно, уже выхожу из графика. Всех обнял. Я полетел назад.

Волохи встали из-за стола и встречу закончили объятиями, так же как начинали.

– Во шо значит государственный человек! С большой буквы, – не унимался Борислав, обнимая Полкана. – Прыехал, поднял пылюку, не допил чай и вже назад…

– Ладно, балагур, – ответил Полкан, – безопасность, как и прежде, на тебе.

– Да я уже поняʹл, шо этих хлопцев мне уму-разуму учить не надо. Ты мне скажи, как там наш Тима?

Полкан лукаво поднял бровь и ответил:

– А то ты не знаешь как…

– Да знаю!.. Скажи, пусть не сообщает матери, что в Сирии.

– Ведьму трудно обмануть, – вмешался Светослав.

Борислав обернулся к нему, поднял указательный палец и парировал:

– Но можно попробовать!

***

Светослав сидел напротив человека средних лет. Кресла гостиничного номера были повернуты так, что они смотрели друг на друга.

Между креслами стоял журнальный столик, и незнакомец изучал недельную прессу, предусмотрительно приобретённую накануне.

В голове Светослава прозвучал голос:

«Ну, ты как? Засланец уже тебя видит?» – спросил Борислав.

«Пока нет. Я ему глаза отвёл, сижу изучаю объект.»

«И как?..»

«Как обычно. Хороший исполнитель, очень внимательный. Газеты наши штудирует, смотрю, его сильно интересуют объявления разных шарлатанов: магов, экстрасенсов… Кстати, неплохо подготовлен… даже внутренний диалог ведёт на нашем языке, хотя воспитывался в другой языковой среде. Уровень развития … уровень развития – я бы сказал высокий. Странное сочетание.»

«Ясно, ты пока поизучай его, а я тут ещё двух обнаружил… с ним связаны. Один в машине сидит, в белом фургончике, забитом аппаратурой, а второй – «наружка», бродит перед гостиницей, под лоха косит. Лука наш, как договаривались, на входе милостыню просит. Ха-ха. Помнишь, как он тебя на свалке развёл? У него это здорово получается. Бомжевать! Ха-ха-ха. Короче… Я отработаю этого в фургоне, а Лука второго… Во! Смотрю, он второго тоже заметил. Меня услышал – и к нему пошёл… Потом Лука останется у входа, а я к тебе поднимусь.»

«Договорились», – ответил Светослав и откинулся на спинку кресла.

Борислав, закончив диалог, подошёл к фургону, стоящему в тени деревьев на небольшой стоянке, недалеко от входа в гостиницу.

В это же время Лука, изображая хромого горбуна, шаркающей походкой приблизился к молодому человеку, которого Борислав назвал «лохом». Протянув ему руку, шепелявя и обнажая в улыбке один единственный зуб, сказал:

– Добрый человек, помоги в беде. Мне поможешь и себя спасёшь. Дай денежку…

– Чего?.. – с усмешкой произнес «лох». – Иди отсюда, спаситель хренов.

– Ну тебе чё, жалко, что ли? У тебя в кармане куртки, в гаманке, аж пятьдесят три тыщи лежит. Дай денежку…

– Ну, допустим, лежит…

«Лох» посмотрел в сторону фургона и произнёс:

– Двадцать два.

Лука, сделав вид, что ничего не понял, сказал:

– Не, двадцать два мало. Дай сто. У тебя же там есть сторублёвки. Дай денежку…

Борислав стоял чуть в стороне от фургона и наблюдал за работой Луки. «Лох» достал деньги и протянул попрошайке, тот вместо того, чтобы взять деньги, взял его за протянутую руку. Именно этого момента ждал Борислав. Он с силой потянул струну, которую предварительно намотал на фаркоп фургона. Невидимая нить, являясь продолжением руки Борислава, ярко засветилась от напряжения, и фургон, скрипя, зажатым стояночным тормозом, нехотя покатился к Волоху.