– Зря ты здесь заимку намалевал, – заглядывая через плечо Фёдора и узнав на бумаге жилище своего товарища, произнёс Ефим. – Не нужно её показывать, пока Сенат не дал разрешения поселяться в этих местах. Так оно для Ивана спокойнее будет.

Фёдор понимающе кивнул головой и поспешил исправить эту оплошность.

– Ну, всё, готово! – облегчённо вздохнул он, отметив напоследок полянку, на которой расположился отряд…

Но вот солнце, блеснув краем багрового диска, скатилось за горизонт, и тень сумерек, погасив окружающие краски мира, серой пеленой накрыла всю округу. Пламя костра, разрезая сгущавшуюся темноту, яркими бликами заиграло на лицах казаков, рассевшихся вокруг огня в ожидании ужина.

– Вёрст шестьдесят за сегодня прошли, – накладывая пахнущую дымком кашу, заметил Фёдор. – Если и далее так пойдёт, думаю, не дале как через неделю будем в улусе у Емзынака.

Емзынак, выслушав перевод Тархана, ухмыльнулся и укоризненно покачал головой:

– Не ходил ты, видать, в горах, парень. Сегодня что? Прогулка. Дней в пятнадцать бы управиться.

Казаки согласно закивали головами.

– Верно говоришь, Емзынак, – по горам быстро не побежишь, – ответил за всех Ефим.

На следующий день встали рано утром, едва только первые лучи солнца коснулись поляны. Наскоро позавтракав пирогами, которые сунула в дорогу Анисья, казаки отправились в путь. Незаметно выросли скалистые горы, прижимая путников ближе к реке, Катунь тоже изменила свой нрав и цвет, превратившись в бирюзовую бурную, кое-где с порогами и каменистыми островами, реку.

День был не такой жаркий, как вчера, к тому же близость воды и соснового леса по берегу реки создавали освежающую прохладу.

– Емзынак, – обратился через Тархана Кузьма, – как ты думаешь, далеко ли маньчжуры? Нужно бы осторожно проведать место, куда они отошли.

– Люди из соседних улусов говорили, что видели большие отряды военных недалеко от перевала Дьял-Менку7 – на правом берегу реки Семы.

– Сможешь провести нас туда?

– Конечно!.. Нам нужно найти подходящее место для переправы через Катунь и продвигаться вверх.

Путь берегом реки оказался не слишком утомительным: только изредка дорога преграждалась небольшими перевалами да узкими речушками. К вечеру казаки дошли до устья Семы и стали высматривать подходящее место для переправы. Пройдя версты три вверх, они облюбовали место, где русло Катуни немного расширялось, вследствие чего течение здесь было не таким быстрым. Только у другого берега виднелись небольшие валуны, за которыми бушевала и пенилась вода. Убедившись, что лучшего места для переправы им не найти, они расседлали лошадей и раскинули лагерь.

День клонился к закату, и казаки спешно приступили к строительству средств переправы, благо вокруг не было недостатка в строительном материале. Нарубив тоненьких сосёнок, они плотно связали их верёвкой, изготовив таким образом два прочных плота. Работу заканчивали при свете костра, разожжённого на берегу. Здесь же и заснули, согреваемые теплом ещё не догоревшего хвороста.

Предстоящие хлопоты заставили путников подняться, едва только стало светать. Илья Петров уже развёл огонь, над которым попыхивал котелок с крупой и порезанным на кусочки вяленым мясом; рядом из большого медного чайника доносился аромат листьев смородины и малины, смешанный с запахом душистых трав.

– Давайте к столу, господа! – крикнул он только что проснувшимся зевающим товарищам. Продрогшие казаки кружком расселись вокруг костра.

– Хорошо-то как – чаёк горяченький, – прихлёбывая настой душистых трав, бросил Степан Соколов, вздрагивая от каждого глотка своими могучими плечами.