– Я просила не подходить ко мне. Нас могут увидеть.

– Я в трех шагах от тебя, не собираюсь приставать, выпытывать или целов…

– Замолчи! Аллах, замоли сейчас же! Знаешь, сколько мне досталось после твоей выходки?

– Кто-то узнал? – я нахмурился брови, вновь встретившись с давно забытой дерзостью.

– Нет, просто…

– У тебя руки целые, – заметил я, глядя на ее запястья без привычных синих ободков. – Он еще в больнице?

– Да. Неизвестно, выйдет из комы или…

– Разве ты не должна радоваться?

– Радоваться горю мужа? В тебя вселился Шайтан? Зачем ты так говоришь?

– Он чуть не убил нас всех. Ты забыла?

– Он может убить меня в судный день. Или в день своей кончины. Я молю Аллаха, чтобы Мактум выкарабкался, иначе…

– Его семья не отберет у тебя детей.

– Ты наивен, Джахид, – усмехнулась Аиша. – Саудовская Аравия – не Эмираты. Там другие законы, более жесткие по отношению к женщине.

– Твой дядя эмир Дубая. Почему ты должна бояться? Почему ты вообще боишься мужчин? Когда я обратился к тебе из-за Иман, то…

– Потому что нас так учили… Мы – подчинены мужчинам. Все эти законы и права женщин – полная хрень. Суд не встанет на мою сторону в случае кончины Мактума. Я лучше буду жить с ним в спокойствии, чем одна, но в подвешенном состоянии. Прости, я устала, голова болит.

Она не дала договорить и двинулась в другую комнату, но я тут же схватил его за локоть и слегка дернул на себя.

– Не трогай меня!

– Мы не закончили.

– Я закончила.

– Аиша…

– Мне позвать братьев? Они вышвырнут тебя из дома, и сестру твою. Иман вы больше не увидите. Хочешь снова убить Амину?

Ее глаза увлажнились, но капли слез не потекли по ее щекам. Я сильно сомневался, что она так сильно переживала за Амину, раз ее эмоции менялись с такой бешеной скоростью.

– Почему? – задал единственный вопрос.

– Ты видел, в кого она превратилась? Кем стала за три месяца без дочери? – прошептала Аиша. – Видел, что с ней сделали законы и несправедливость по отношению к женщине? К матери. Ее подставили. Я не хочу пережить то же самое.

– Не переживешь.

– Ты ничего не понимаешь. Ты совсем ребенок.

– Зато я научился уважать женщину и не бить ее при малейшем проколе. Женщина – не прислуга, твой муж должен это понимать.

– Что ты хочешь от меня? Чтобы я перестала молиться за его выздоровление? Чтобы забыла о нем?

– Я хочу, чтобы ты открыла глаза на правду.

– Зачем? Почему ты привязался ко мне? Алла, что тебе от меня надо?

Мы снова оказались на непростительно близком расстоянии. И я бы хотел снова вкусить ее губы. Нежные, пухлые, посмотрел на огонь в ее золотисто-карих глазах. Но его не было.

Аиша не отталкивала меня, но и не притягивала. Я был близок. Слишком близок.

Внезапно прозвенел будильник в кармане ее абайи, и я отошел от нее еще на несколько шагов.

– Азан. Я помолюсь за здоровье моего мужа.

– И за свое.

– Что?

Но я уже ушел в другую комнату, посмотрел по электронному компасу сторону Мекки и принялся за намаз. Я тоже буду молиться. Буду молиться за благополучие двух главных женщин в моей жизни.

Амина

– Воссоединение семьи? – раздался низкий мужской баритон, смутно похожий на голос Карима.

Я вздрогнула от неожиданности, когда на пороге появился тот блондин со странными линзами.

– Аллах!

Я сразу же потянулась к хиджабу и абайе. Какой бы веры он не был, я не могу нарушать свою и находиться при чужом мужчины без покрытой головы и тела. А мое платье под абайей достаточно откровенно для чужака. Даже для Карима оно было откровенным. Наверное, зря его надела.

Но платье беспокоило меня в последнюю очередь. Почему это наглец из суда пугал меня до чертиков своим неестественным взглядом?