– Тебя это не должно интересовать, Арсанов, – ответила Нина, и Тимуру захотелось ее убить. От охватившей ярости разом вернулся голос.

– Почему ты мне не сказала? – теперь он не собирался сдерживаться. Какая тут уже, к гребням, цивилизация? – Какое ты имела право скрывать от меня ребенка?

– Я пыталась с тобой договориться.

– Мы обсуждали в основном финансовые и имущественные вопросы. Не помню, чтобы там что-то было о ребенке.

– Ты решил пустить меня по миру.

– Я всего лишь отказался вытаскивать из долговой ямы твоих родственников, спустивших состояние на сомнительные проекты.

– Прибыльные, Арсанов, прибыльные проекты. Но кризис…

– Кризис ни при чем, – перебил ее Тимур, – я предупреждал, чтобы твой брат не связывался, я уговаривал твоего отца, я отказался быть вашим поручителем…

И снова его оборвал плач ребенка. Его дочери. Боги, неужели это правда?

– Извини, Арсанов, мне нужно ее кормить, – торопливо заговорила Нина, – присылай своих адвокатов.

Тимур осекся, понимая, что просто не в состоянии сейчас нажать на отбой.

– Нина, – сказал хрипло, – можно я приеду?

Теперь она замолчала.

– Нет, Тимур, – ответила после продолжительной паузы, – не нужно. Мне сейчас не до тебя. Я столько пережила, у меня такой сложный период…

– А я не к тебе хочу приехать, – перебил Тимур. – Я хочу видеть свою дочь.

И не только видеть. Потому что ему пока не отшибло память, и он прекрасно помнит те последние редкие ночи, проведенные вместе. И помнит, что тогда никто не забывал о защите. Поэтому он сделает тест ДНК, чтобы убедиться, что это действительно его дочь.

А дальше уже будет действовать по обстоятельствам.

***

Тимура разбудил плач Сонечки. Он спросонья потупил пару секунд, глянул на часы – начало второго. Это что же, поспал всего полтора часа? А ведь с утра совещание, осталось еще провтыкать тендер.

Сначала надеялся уснуть – все-таки с ней Нина, – но плач только нарастал. Не выдержал, поднялся, натянул домашние шорты и пошел к ребенку.

Нину с Соней Тимур поселил в их бывшей спальне, сам перебрался в кабинет. Он сразу предупредил жену, что теперь их отношения ограничиваются только ребенком, хоть та и делала попытки к сближению.

Однажды пришла к нему в одной прозрачной сорочке, он как раз вышел из душа. Подошла, стянула с бедер полотенце и опустилась на колени.

– Твой хозяин меня к тебе не пускает, а я так по тебе соскучилась, дружочек!

– Дружочек не скучает, ему общения хватает без тебя. И вообще, он собирается спать, – ответил за него хозяин, надел на жену свой халат и выпроводил за дверь.

– Я так и знала, что ты тягаешься по своим шлюхам, – крикнула Нина, уперевшись в дверной косяк.

– Я не буду с тобой спать, Нина, – устало ответил Тимур, – мы это уже обсуждали. Наш брак себя изжил. Если тебя что-то не устраивает, ты можешь съехать хоть завтра.

С тех пор он стал закрывать кабинет на замок.

Сейчас вошел в спальню и оторопел. Дочка кричала, надрываясь, в своей нарядной кроватке, а Нина спала на их бывшей супружеской кровати. В уши вставлены беруши, на глазах маска для сна.

Арсанов в два шага оказался возле кроватки, схватил на руки плачущего ребенка, и сердце сжалось при виде крошечного личика, залитого мелкими как бисер слезками.

– Чего ты плачешь, зайчонок? – спросил, прижавшись щекой к зареванному личику малышки.

Вовремя вспомнил, что перед сном не брился и может поцарапать нежную кожу дочки. Передвинул щеку к макушке и принялся покачивать ребенка, нащупывая свободной рукой бутылочку с водой.

На руках малышка немного притихла, но лишь только он попробовал уложить девочку в кроватку, та снова раскричалась. Переложил ребенка в одну руку, второй тряхнул за плечо спящую жену.