— Люба, — на выдохе говорит он. — Я не собираюсь тебя увольнять, — отвечает он, а я хлопаю глазами и не могу поверить его словам.

— Врешь, — вылетает изо рта. А он усмехается.

— Нет. Я имел в виду твой декрет, ты же когда-то родить захочешь, взгляд теплеет, а вот у меня от этого всего опять начинается в груди пожар.

Боже...

Я сейчас боссу устроила истерику на пустом месте?

Стыдобища!

— Прости... — запинаюсь, потому что опять замечаю, что субординация напрочь отбилась сегодня... — те... Я исправно буду работать, даже в декрет не пойду. И вообще, на меня просто так стресс действует. Такое впервые. А еще и голова болит. Такое ощущение, что сотрясение.

— Иди и отдыхай. Если понадобишься, я тебе позвоню. С наступающим, Люба, — говорит он и улыбается.

Я мельком смотрю наверх, где находятся мои окна и вижу свою маму и папу.

Блин.

Если она не увидят, как я целую Влада, то точно заподозрят что-то... Я быстро подскакиваю к нему и едва мажу губами по его щеке. Но он дергается и цепляет своими губами мои. Я замираю и просто стою некоторое время на цыпочках, боясь даже пошевелиться. А щеки адски пылают и даже уши под шапкой начинают гореть.

— Я просто хотела щечку, — шепчу ему, а сама понимаю, что жмурюсь, но чувствую его дыхание на своих губах.

Горячее.

Даже обжигающее.

— Хотела она... — слышу его голос приглушенно, потому что пульс колошматит по барабанным перепонкам, как сумасшедший.

— С новым годом, — говорю ему. — До девятого января, — разворачиваюсь и убегаю в подъезд. Быстро закрываю за собой дверь и только после этого упираюсь спиной о нее.

Пытаюсь дышать, а дыхание все никак не успокаивается. Сердце невероятно грохочет в груди, а щеки, уши и шея горит адским пламенем.

Божечки-кошечки. Что я вообще творю? Как мне вообще смотреть в глаза? Я же теперь работать при нем не смогу. Закрываю глаза и понимаю, что валюсь назад. Резко так, словно вот была опора — теперь её нет. Мороз обдает мои разгоряченные щеки прохладным ветром. И в секунду я оказываюсь на кафеле.

Черт. Жмурюсь, понимая, что я дверь плотно не закрыла и теперь позорной звездочкой лежу на порожках у подъезда.

Дорогой мой, всевышний. Сделай, пожалуйста, так, чтобы мой босс уже смотался с глаз моих и подальше. Чтобы духа его не было и постыдное мое падение не отпечаталось в его памяти на веки-вечные. И он вообще забыл про все вокруг, что происходило сегодня. Я ничего не просила у тебя себе на новый год, но подари мне...

— Так. Коньяк для тебя — слишком крепкий напиток, — говорит босс и я резко распахиваю глаза.

— Я просто поскользнулась и решила отдохнуть, — пытаюсь невозмутимо ответить, но смотрю на босса и его лукавый слегка со смешинкой взглядом.

И хмурюсь.

— Да? — спрашивает он, едва сдерживая улыбку.

— Да.

— Нужно у Деда Мороза попросить защиту от несчастных случаев. Думаю, тебе она нужна, — он протягивает руку и я вкладываю свою ладонь.

— Не существует его, вот просила, чтобы вы не видели мое падение. И уехали подальше, не сбылось...

— Значит будем встречать Новый год вместе, — усмехается он...

— Это еще зачем? — Резко подскакиваю и смотрю в его красивые глазки.

Милый такой... Но ко мне ему нельзя, там родители и наш совместный брак уже три года? Да? Боже, я сама забыла, когда нас с ним поженила.

— В твоем случае работает все наоборот, — усмехается и одним движением поднимает с заснеженных порогов.

— Спасибо, я пошла, — говорю боссу и пячусь в подъезд.

Не надо мне вместе. Я еще жить хочу, желательно подольше...

— Может все проводить? Там еще много опасности, — продолжает издеваться надо мной.

Я машу руками в разные стороны и спотыкаюсь о ступеньки и опять валюсь на попу. Но быстро схватывается за перила и подтягиваюсь.