«Слаб человек, слаб, почему-то вертелось в голове…»

– Вам плохо? – участливо спросила Катерина. – Вы побледнели.

– Я? Да, голова с утра болит, – пожаловался Марк и удивился. Обычно он был не склонен изливать свои горести и проблемы незнакомым людям.

– У меня есть таблетка.

При этих словах прелестное создание раскрыло свою сумочку и достало упаковку таблеток, название которых Марк прочитать не смог.

– Это что?

– Хорошее лекарство. Американское.

– Вы из Штатов?

– Да.

– М-мм, – промычал он.

Таблетка, пусть и с опаской, Марк втайне не доверял лекарствам, была проглочена и запита водой, и он внимательно посмотрел на молодую женщину.

– А почему вы смеетесь? – спросил он с легкой обидой.

Он не любил, когда над ним смеялись, почему-то вспоминались детские обиды и как его дразнили: «Марк-поросенок, мало силенок».

– Да, так. Просто я не думала, что Владимир Вольф – актер.

– А кто же он, по-вашему? – теперь уже пришла пора удивляться Марку.

– Ну… я его знаю как бывшего военного… правда, может быть, он стал актером-любителем на старости лет.

– Постойте, как это любителем? – чуть ли не вскричал Марк. – У него диплом ГИТИСА. Секундочку! Вы что-то путаете? Наташа! – закричал он.

Секретарша вплыла с подносом, на котором были расставлены чашки, сахарница с щипчиками, печенье и конфеты.

– Вот, не кричите, я быстрее не могла.

– Я не о том, помнишь, нам Владимир Вольф показывал диплом ГИТИСа. Мы еще сняли с него копию.

– Помню…

– Дай эту копию сюда и побыстрее.

Принесенная копия ничего не прояснила, а напротив, еще больше напустила туману. Копия подтверждала наличие у Владимира Вольфа театрального образования, но Катерина отрицала это напрочь. Хотя под конец смягчилась и сказала, что, возможно, она не знает каких-то деталей…

После ее слов Марк удовлетворенно откинулся на спинку стула и закончил все расхожим объяснением, что времена меняются, а с ними и люди. Но наличие или отсутствие диплома никак не объясняло факта исчезновения Владимира Вольфа… и наступил момент, когда в маленькой комнате воцарилось молчание, густое и плотное, как взбитый крем.

– И? – спросил Марк, откинувшись в кресле. – Что будем делать?

– Не знаю. А можно еще кофе?

– Конечно, я схожу за ним сам.

Марк вернулся с чашкой кофе и поставил ее перед Катериной.

– Не слишком ли горячий?

– Я к такому привыкла…

Расставшись, они договорились созвониться завтра и обговорить сложившуюся ситуацию, если она к тому времени не прояснится, но что-то подсказывало Марку, что ничего не прояснится, и все останется по-прежнему: Владимир Вольф – не объявится, и, значит, что вопрос, куда он исчез, будет все еще актуальным.

Катя, выйдя из театра, прошла несколько метров и остановилась. Куда идти, она не знала, включив навигатор, свернула вправо и зашагала по направлению к метро. Но почти подойдя к букве «М», встряхнула волосами и приняла совсем другое решение: она вызвала такси и поехала не к себе домой, а к Константину Петровичу.

Он ничуть не удивился, когда в такси она набрала его номер и сказала, что хочет поговорить с ним по одному делу, которое не требует отлагательств. Выслушав ее, он только сказал, чтобы она купила по дороге закуску, вино у него имеется, а вот закуски нет.

Через сорок минут Катя стояла и звонила в дверь, нетерпеливо нажимая на кнопку звонка. Дверь была обита темно-коричневым дерматином, внизу клочья дерматина свисали вниз.

Дверь распахнулась, и Константин Петрович отступил в сторону, пропуская Катерину вперед.

– Проходи. Замерзла? На улице такой ветер, что, кажется, продувает насквозь. Я с Гарри погулял, а в магазин сходить уже поленился, вот и попросил тебя об этом. Хотя гонять дам в магазин – дело последнее.